После смерти Бориса Пастернака кто нибудь из поэтов писал стихи ему в память?

Конечно, писали.
Но сначала хочу сделать пару маленьких поправок. Во-первых, в данном выше ответе стихотворение Галича приведено не полностью, даже меньше чем наполовину ( [точка] заменить точками) :
http://www[точка] bards[точка] ru/archives/part[точка] php?id=4114
Во-вторых, стихи Галича были написаны по горячим следам. "Люди искусства" в 59-м, слов нет, были осторожными, Федин - сосед и многолетний друг Б. Л. даже на похороны не пошел, побоялся. НО! В 1959-м уже не было такого животного страха, как при обладателе "тараканьих усищ", не в последнюю очередь - благодаря самому Пастернаку. И, как ни старались власти сделать обратное, похороны его были очень многолюдными, почитайте их описание у Гладкова ("Встречи с Пастернаком") и у Лидии Чуковской ("Записки об Анне Ахматовой"). Пастернак не был поэтом для широкой публики, но он был кумиром интеллигенции, а это, поверьте, тогда многого стоило. После того, как могила была засыпана, на ней еще долго читали стихи, в том числе и ненапечатанного «Гамлета» , а Вы представляете себе, что такое было тогда – прочесть запрещенные стихи на публичном мероприятии, да еще и напичканном чинами в штатском? Но ведь читали!
Теперь – собственно о стихах на смерть Бориса Леонидовича. Мне известны кроме Галича еще два стихотворения – Ахмадуллиной
http://leshek[точка] chat[точка] ru/pastern[точка] htm
и Евтушенко. Евгений Александрович по своему обыкновению схитрил: понимая, что опубликовать стихи на смерть опального поэта не получится, он попросил разрешения у вдовы умершего за два года до Пастернака Владимира Луговского напечатать эти стихи с посвящением ее покойному мужу, та дала согласие. И, хотя для понимающих в этом стихотворении было ясно о ком и о чьей могиле речь, цензура стихи пропустила (видимо, понимающих там не оказалось) . Впоследствии Евтушенко сам рассказал, кому на самом деле посвящено его стихотворение «Ограда» :
http://www[точка] evtushenko[точка] net/069[точка] html

Галич Памяти Пастернака
Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели,
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!

И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье.. .
Он не мылил петли в Елабуге,
И с ума не сходил в Сучане!

Даже киевские "письмэнники"
На поминки его поспели!. .
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!

Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели.. .
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!
И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье.. .
Он не мылил петли в Елабуге
И с ума не сходил в Сучане!
Даже киевские письмэнники
На поминки его поспели.
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!. .
И не то чтобы с чем-то за сорок -
Ровно семьдесят, возраст смертный.
И не просто какой-то пасынок -
Член Литфонда, усопший сметный!

Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели.. .
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!
"Мело, мело по всей земле, во все пределы.
Свеча горела на столе, свеча горела... "
Нет, никакая не свеча -
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал -
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму и не в Сучан,
Не к высшей мере!
И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу -
Голосованьем!
И кто-то, спьяну, вопрошал:
- За что? Кого там?
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом.. .
Мы не забудем этот смех
И эту скуку!
Мы - поименно! - вспомним всех,
Кто поднял руку!. .
"Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку... "
Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул.. .
А над гробом встали мародёры
И несут почётный.. .
Ка-ра-ул!
(А. Галич)

Про стихи Галича не знала. Но думаю, что написаны они были гораздо позднее самого события.. .
Время было такое - публично выражать приязнь к человеку, исключенному из Союза писателей было небезопасно.

Да и поэт он был не для широкой публики, не массовой была его поэзия.. . А люди искусства в 1959 году были людьми осторожными. Всего 6 лет, как умер обладатель "тараканьих усищ"( кстати, автор этого эпитета был уморен до смерти в лагере за эти стихи) .

Так что стихов "На смерть поэта" ждать нужно было 21 год. С Высоцким было уже по-другому...

Смерть поэта

I

Как птица мне ответит эхо.
Б. П.

Умолк вчера неповторимый голос,
И нас покинул собеседник рощ.
Он превратился в жизнь дающий колос
Или в тончайший, им воспетый дождь.
И все цветы, что только есть на свете,
Навстречу этой смерти расцвели.
Но сразу стало тихо на планете,
Носящей имя скромное.. . Земли.

1960

II

Словно дочка слепого Эдипа,
Муза к смерти провидца вела,
А одна сумасшедшая липа
В этом траурном мае цвела
Прямо против окна, где когда-то
Он поведал мне, что перед ним
Вьется путь золотой и крылатый,
Где он вышнею волей храним.

11 июня 1960

Вознесенский писал.

Твой кумир тебя взял на премьеру.
И Любимов — Ромео!
И плечо твое онемело
от присутствия слева.

Что-то будет! Когда бы час пробил,
жизнь ты б отдал с восторгом
за омытый сиянием профиль
в темноте над толстовкой.

Вдруг любимовская рапира —
повезло тебе, крестник! —
обломившись, со сцены влепилась
в ручку вашего кресла.

Стало жутко и весело стало
от такого событья!
Ты кусок неразгаданной стали
взял губами, забывшись.

«Как люблю вас, Борис Леонидович! –
думал ты, — повезло мне родиться.
Моя жизнь передачей больничною,
может, вам пригодится... »

Распрямись, мое детство согбенное.
Детство. Самозабвенье.
И пророческая рапира.
И такая Россия!. .

Через год пролетал он над нами
в белом гробе на фоне небес,
будто в лодке — откинутый навзничь,
взявший весла на грудь — гребец.

Это было не погребенье.
Была воля небесная скул.
Был над родиной выдох гребельный —
он по ней слишком сильно вздохнул.

I960, 1977

Варлам Шаламов

Орудье высшего начала,
Он шел по жизни среди нас,
Чтоб маяки, огни, причалы
Не скрылись навсегда из глаз.

Должны же быть такие люди,
Которым верим каждый миг,
Должны же быть живые Будды,
Не только персонажи книг.

Как сгусток, как источник света,
Он весь — от головы до ног —
Не только нес клеймо поэта,
Но был подвижник и пророк.

Как музыкант и как философ,
Как живописец и поэт,
Он знал решенье всех вопросов,
Значенье всяких «да» и «нет».

И, вслушиваясь в травы, в листья,
Оглядывая шар земной,
Он встретил много новых истин
И поделился со страной.

И, ненавидя пустословья,
Стремясь к сердечной простоте,
Он был для нас самой любовью
И путь указывал мечте.

2 июня 1960 года

Памяти Пастернака
Герман Плисецкий

Поэты, побочные дети России!
Вас с чёрного хода всегда выносили.

На кладбище старом с косыми крестами
крестились неграмотные крестьяне.

Теснились родные жалкою горсткой
в Тарханах, как в тридцать седьмом в Святогорском.

А я – посторонний, заплаканный юнкер,
у края могилы застывший по струнке.

Я плачу, я слёз не стыжусь и не прячу,
хотя от стыда за страну свою плачу.

Какое нам дело, что скажут потомки?
Поэзию в землю зарыли подонки.

Мы славу свою уступаем задаром:
как видно, она не по нашим амбарам.

Как видно, у нас её край непочатый –
поэзии истинной – хоть не печатай!

Лишь сосны с поэзией честно поступят:
корнями схватив, никому не уступят.

4 июня 1960