Культ обнаженного тела ("эллинская нечисть") предавался анафеме мракобесами средневековья? см. цитаты.

Случилось так, что, с самого отъезда из Москвы, книга эта не попадалась
ему на глаза. Теперь, после множества виденных им во дворцах и музеях
Венеции, Рима, Флоренции, древних изваяний, эти с младенчества знакомые
образы получили для него внезапный новый смысл: он понял, что голубой
человек с наклоненной чашей, из которой льется вода -- к стиху Псалтыри:
«как желает олень на источники водные, так желает душа моя к тебе, Боже», --
есть бог речной; женщина, лежащая на земле среди злаков, -- Церера, богиня
земли; юноша в царском венце на колеснице, запряженной красными конями, --
Аполлон; бородатый старик на зеленом чудовище с голою женщиною -- к псалму:
«благословите источники моря и реки», -- Нептун с Нереидою.
Каким чудом, после каких скитаний и превращений, изгнанные боги Олимпа,
через древнего русского мастера, из еще более древнего византийского
подлинника, дошли до города Углича?
Обезображенные рукою художника-варвара, казались они неуклюжими,
робкими, словно стыдящимися наготы своей, среди суровых пророков и схимников
-- полузамерзшими, как будто голые тела их окоченели от холода
гиперборейской ночи. А между тем, кое-где, в изгибе локтя, в повороте шеи, в
округлости бедра, мерцал последний отблеск вечной прелести. И страх, и
удивление чувствовал Евтихий, узнавая в этих с детства привычных и любезных,
казавшихся ему святыми, картинках Углицкой Псалтыри соблазнительную
эллинскую нечисть.
В памяти его возникали и другие греховные образы, предания старых
русских сборников -- бледные тени языческой древности: «девица Горгонея,
имеющая лицо, перси и руки человечьи, ноги же и хвост лошадиные, а на голове
ее змеи, вместо волос» ; гиганты одноокие, живущие в земле Сицилийской, под
горою Этню; царь Китоврас или Кентаврос, который «от главы человек, а от ног
осел» ; Исатары или Сатиры, обитающие в лесах со зверями, «хождением скорые
-- никто их не догонит -- а ходят нагие, шерстью обросли, как еловою корою,
не говорят, только блеют по-козлиному» . Дмитрий Мережковский. Воскресшие боги

Кто в розу, как оса, впился? Оставь ее, негодный! \Тебя воспевший — океан чернил, как я, испишет. Тебя узревший — ничего не ест, не пьет, не дышит. Других возлюбленных совсем не видит и не слышит. Саят-Нова. Перевод В. Потаповой