Человек ли я, если в стране диктатура и уничтожаются сотни тысяч людей? см. Бегбедера, Солженицына.

Скажу откровенно: этот прямой репортаж из ада – одна из самых душераздирающих книг, какие я читал в своей жизни, а уж сколько я их прочел, этих душераздирающих произведений, один Бог знает, – от «Ста двадцати дней Содома» до «Американского психопата» [158]. Вообще-то я обожаю страшные рассказы, особенно когда все в них вымышлено. К несчастью, то, что пишет Солженицын, – вполне реально: физические и моральные пытки, каторжные работы, наказания, голод, сибирская стужа (в которой плевок замерзает на лету) , общие могилы, попытки мятежей, подавляемые со зверской жестокостью, ухищрения и унижения, направленные на то, чтобы превратить человека в животное, и временами достигающие своей цели – временами, но не всегда; свидетельством тому сам «Архипелаг ГУЛАГ» . И все эти люди невиновны: это «агнцы, отданные на заклание» , как пишет Солженицын, которого приговорили к восьми годам лагерей и вечной ссылке за то, что он в письмах к другу критиковал Сталина, даже не называя его по имени! Совсем как в «Шутке» Кундеры! Этот памятник погибшим вошел в историю благодаря не только самому Солженицыну, но еще и содействию 227 других мучеников коммунистического тоталитаризма, помогавших ему с опасностью для жизни (не имея бумаги для записей, они заучивали книгу наизусть) ; автор говорит от имени миллионов жертв того, что он называет «карательной машиной» .
До Солженицына такие же ужасающие свидетельства публиковали и другие бывшие узники лагерей («Колымские рассказы» Варлама Шаламова, «Крутой маршрут» Евгении Гинзбург) , но именно Солженицын во всей полноте поведал миру о том, как социалистическая утопия обернулась кошмаром, и эта книга принесла новому Толстому Нобелевскую премию по литературе за 1970 год, которую он принял, несмотря на запрет властей, после чего в феврале 1974 года был выдворен из СССР, куда вернулся только спустя 20 лет (совсем как д'Артаньян) . Из этого можно сделать следующий вывод (при том что сравнивать два этих бедствия – чистый идиотизм) : если нацистский геноцид хотя бы открыто опирался на расовую ненависть, то коммунистический был куда лицемернее, ибо декларировал «счастье для всех» . Кстати сказать, я очень удивлен, что в наш демократический список не попала книга Примо Леви «Человек ли я?» , столь же актуальная (слава Богу, в нем есть хотя бы «Дневник» Анны Франк, представляющий холокост) . Фредерик Бегбедер. Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей

Да только не могут истлевшие ноги \ Шагать, как бывало по прежней дороге. \ Мне сделать за вечность не более шагу, — \ Шагну, спотыкнусь и навечно прилягу. Аркадий Штейнберг 1965 ВТОРАЯ ДОРОГА