Маяковский - это Демон Врубеля?

Миновало столетие со дня рождения Маяковского.
Необыкновенной красоты был этот юноша в свою футуристическую пору. Таким, по
крайней мере, сохранили его фотографии с 1915-го по 1918 годы.
Он чем-то сильно напоминал врубелевского демона.. .
У меня в душе ни одного седого волоса,
И старческой нежности нет в ней,
Мир огромив мощью голоса,
Иду красивый, двадцатидвухлетний.
Возможно, эта внешняя, телесная, трагическая красота в сочетании с некими
внутренними качествами и предпосылками (провинциальное честолюбие, крайняя
застенчивость, приобретающая форму эпатажных выходок, а также развращенное
революционными книжками мальчишеское сознание) и создали лирический образ
этого потрясающе талантливого поэта.
Но весь талант, весь пыл его души, все его страсти о великой любви, начиная с
“Облака в штанах” и “Флейты-позвоночник” и кончая последними предсмертными
строками, все это — исключительно разрушительного свойства. Каждая строка,
каждый поступок, словно порция взрывчатки.
Вся беда и вся печаль в том, что в его любви, в его желании любви, в его
стремлении сохранить любовь на каком-то самом высоком накале — нет жизни:
жизни как потока, т. е. рождение, взрастание, цветение, созревание,
плодоношение, увядание и, наконец, умирание, в котором заключено рождение.
Цветение само по себе не имеет никакой цены в отрыве от всего потока жизни,
оно теряет смысл.
Юный Маяковский посягает на то, чтобы остановить поток, художник возомнил себя
Творцом с большой буквы, недаром “Облако в штанах” напичкано искаженными
реминисценциями из “Евангелия”. Но кто и где видел хотя бы одну икону
Богоматери без младенца? В любви Маяковского нет ни грана христианского
чувства, нет веры, нет понимания того, что бессмертие любви не в цветении
соблазнительного образа, а в плодоношении и в том чувстве, которое возникает
между отцом, матерью и младенцем. Вот духовная основа вечной жизни и вечной
любви.
XIX век русской поэзии стоял на полке. Но.. .
В этой теме низкой и мелкой,
Перепетой не раз и не пять,
Я кружил поэтической белкой
И готов кружиться опять.
Это только у Владимира Владимировича она стала низкой и мелкой, потому что не
было в его любви ничего от созидания, одна лишь страсть, один лишь непомерный
эгоизм любящих, когда каждый из трех требовал себе своей доли! Было мясо, как
любил выражаться по разному поводу сам Маяковский.
А мясо имеет свойство протухать.
Чувство переходит на уровень бытовых обязанностей.
И тогда приходится слать из Парижа коробки с лифчиками и шляпками.
И тогда, следом, хочется найти утраченное в другой, в третьей, в четвертой.
А тело стареет.
Юное, сильное, прекрасное тело его, так умеющее любить, — растрачивает
молодость. Владимир Берязев. Сумасбродные мысли.. . «Крещатик» 2005, №3

Ты лиру мне дала.. . С отвагою живой\ По трепетным струнам персты зашевелились -\ И струны грянули, и звонкою струей\ Чарующие звуки покатились.. . Семен Фруг 1885 ПРИЗЫВ