Кого можно назвать великим мастером интерпретаций?

Интерпретация - это месть интеллекта искусству.
(Сьюзан Зонтаг)

Близится к концу первый год нового века, и всем становится понятно, что мечты детства
были гораздо красивее реальности. А мы-то думали, что в XXI веке каждый будет как
минимум при своем НЛО, еду станут давать бесплатно и в тюбиках, а уж такие смешные
явления, как театр, книги и духовные устремления заменятся одним словом "эвм". Эта самая
ЭВМ казалась всемогущей, некоторые даже подумывали о замене людей. Но все опять
осталось при нас. Мораль: в годы тотального идеализма следовало быть критичнее. Говорят,
первой критике подверглись святые писания, и с той поры критика существует как
узаконенный факт.
Они
кокетничают с публикой, жаля ядовитой иронией, и метко прыгая в кусты при опасности
столкнуться с наличием интеллекта
Наш первый гость - феликс. Пожалуй, единственный рецензент, честно пытающийся понять,
что же происходит в головах авторов. Рецензии пишет очень серьезно, без намека на иронию.
А вот и его собственные стихи:
__
Покажи мне мир, поводырек,
Поведи туда, где детский щебет.
Расскажи мне мир, поводырек,
Без поправок: разум не ущербен.
Разве что, побольше красок, бай!
Небо опиши. Оно ведь серо? !
Злые тучи солнце поджидают,
А оно - зашло для офицера.. .
Сколько на площадке малышни!
- А скажи, ведь матери - не вдовы? ! -
Поутихли что-то (не слышны
Твои мысли, ну хотя бы доводы).. .
__
Стихи у Феликса незатейливы и документальны, так пишут историю жизни. Когда человек
смотрит на шкаф и видит именно его, а не "оплот угла кромешной тьмы и склад
воспоминаний". Естественно, свободное время Феликс посвящает подробному осмотру
чужих произведений, методично исследуя выплески подсознания и шизофренические
подмены сути. Обстоятельность, с которой Феликс препарирует стихи, заставляет автора
задуматься: то ли пришел, наконец, ценитель и заглянул в душу, то ли некто великий протопал
шагами Командора, может быть даже ругнул.
Следующие два рецензента очень похожи, они, несомненно, пытаются с помощью сайта
сделать себе маленький, но приятный PR. Их стихи тоже похожи, карнавальный блеск
словесной мишуры удачно прикрывает абстракцию сюжетов. Пишут они неплохо, для
критиков Стихи. ру это нонсенс. Даже как-то неприятно. В рецензиях эти авторы щедры на
этические реверансы, нет места на сайте, где бы ни слышался аристократический хруст
пальцев и тонкие смешки данных персоналий: Виктор Авин и Ла Марн.
__
Поберегись! Уйди с дороги! Мы такелажники, не Боги!
В созвездье "Андромедитаций" везем багаж златых новаций,
Стихов сложения на рифмы; и в пятистопных чемоданах
Трясутся голые на ямах тактовики нарочных ямбов,
Слоями гласно безударно лежат извилины попарно,
И стопы снежных людоедов за нами стелятся надменно,
А на перроне проводницы нас провожают слишком ленно!
Они уж точно повидали в окно в пути пока не спали
В лесу зверей бегущих рядом, троих мужчин избитых взглядом
Вагон-вожатой в синей юбке, дующей уголь в топку утром,
Чтобы налить старушке чаю, чтобы успеть взмахнуть платочком
На перегоне прошлой ночью, впустить на тамбур свой андроид,
И не снимать на полароид любви шестой немую сцену.
Поберегись! Уйди с дороги! Давай, лети моя тележка!
Директор поезда велел нам не ждать минут и лучше мешкать!

Почти каждая рецензия Виктора Авина претендует на отдельный жанр и маленькую медальку
"за храбрость". И рукоплескания - без них просто смешно. Жизнелюбию Виктора Авина
можно позавидовать, как и его энергии быть верхом на Пегасе впереди понимания стиха
автора самим автором. Он щедр на комплименты и его везде чересчур. Старается.
Ла Марн пишет рецензии в вопросительных интонациях, приглашая авторов на поговорить за
жизнь и рюмку сомы. Его критичные заметки полны многоточий и патетики, раскрывающей
эмоциональный мир рецензента, образ шекспировского героя, не очень загадочный - но и не
близкий.

"Большой поэт всегда может быть понят (а, значит, и переведен по-разному) . Одно из стихотворений Г. Аполлинера, состоящее всего из одной строки, породило целую вспомогательную литературу.

"Всего одна струна, на ней играют".

"Один лишь водный рог трубы морской".

"Певчий".(..) Вячеслав Вс. Иванов"Новые переводы".

В а д и м

Ш е р ш е н е в и ч

Сердце - частушка молитв

Я. Блюмницу

Другим надо славы, серебрянных ложечек,
Другим стоит много слез, -
А мне бы только любви немножечко
Да десятка два папирос.
А мне бы только любви вот столечко
Без истерик, без клятв, без тревог.
Чтоб мог как-то просто какую-то олечку
Обсосать с головы до ног.
И, право, не надо злополучных бессмертий
Блестяще разрешаю мировой вопрос, -
Если верю во что - в шерстяные материи,
Если знаю - не больше, чем знал христос.
И вот за душою почти несуразною
Широколинейно и как-то в упор,
Май идет краснощекий, превесело празднуя
Воробьиною сплетней распертый простор.
Коль о чем я молюсь, так чтоб скромно мне в дым уйти,
Не оставить сирот - ни стихов, ни детей.
А умру - мое тело плечистое вымойте
В сладкой воде фельетонных статей.
Мое имя попробуйте, в библию всуньте-ка.
Жил, мол, эдакий комик святой,
И всю жизнь проискал он любви бы полфунтика,
Называя любовью покой.
И смешной, кто у данте влюбленность наследовал,
Весь грустящий от пят до ушей,
У веселых девченок по ночам исповедовал
Свое тело за восемь рублей.
На висках у него вместо жилок по лилии,
Когда плакал - платок был в крови,
Был последним в уже вымиравшей фамилии
Агасферов единой любви.
Но пока я не умер, простудясь у окошечка,
Все смотря: не пройдет ли по арбату христос, -
Мне бы только любви немножечко
Да десятка два папирос.

Октябрь 1918