ДАО ДЗЕН ДЖА
ДЗЕН
Одна нота Дзэн
После того, как Какуа посетил императора, он исчез, и никто не знает, что с ним стало. Он был первым японцем, изучившим Дзэн в Китае, но поскольку он ничего не показал и не рассказал другим, кроме одной ноты Дзэн. Он не упоминается среди тех, кто принёс Дзэн в эту страну.
Какуа побывал в Китае и принял истинное учение. Пока он был там, он не путешествовал. Постоянно находясь в медитации, он жил далеко в горах. Если же люди находили его и просили прочесть проповеди, говорил несколько слов и удалялся ещё дальше в горы, где найти его было не так-то легко.
Император услышал о Какуа, когда тот вернулся в Японию, и попросил его прочесть Дзэнскую проповедь. Какуа стоял перед императором в молчании. Потом он извлек флейту из складок своей одежды и сыграл один короткий звук. Вежливо поклонившись, он удалился.
А что об этом говорит литература?
Настоятелем монастыря Кэннин был Мокурай — Безмолвный Гром. У него был любимец по имени Тойо, которому было всего двенадцать лет. Тойо видел, как другие ученики каждое утро и каждый вечер приходят к учителю за указаниями по сандзэн — индивидуальному наставлению, когда ученику задаётся коан, упражнение для остановки блужданий ума. Тойо тоже захотел себе сандзэн.
— Подожди немного, — сказал Мокурай, — ты ещё слишком мал.
Но ребёнок так настаивал, что учитель, наконец, согласился.
Вечером в назначенный час маленький Тойо пришёл к Мокураю за сандзэн. Он сообщил о своём приходе ударом в гонг, не переступая порога, трижды почтительно поклонился и сел перед учителем, сохраняя вежливое молчание.
— Ты можешь слышать звук двух хлопающих ладоней, — сказал Мокурай. — Покажи мне, как звучит одна.
Тойо поклонился и ушёл в свою комнату размышлять над задачей. Из окна слышалась музыка гейш.
— Ага, нашёл! — воскликнул он.
На следующий вечер, когда учитель попросил его показать хлопок одной ладони, Тойо стал играть музыку гейш.
— Нет, нет, — сказал Мокурай, — не годится. Это вовсе не хлопок одной ладони. Ты ничего не понял.
Решив, что музыка может ему мешать, Тойо перебрался жить в тихое место. Он медитировал снова. Что же может быть хлопком одной ладони? Вот он случайно обратил внимание на звук капающей воды. «Есть» , — догадался Тойо. Придя снова к учителю, он изобразил этот звук.
— Что? — спросил Мокурай. — Это же звук капающей воды, но не хлопок одной ладони. Попробуй ещё.
Напрасно Тойо медитировал снова, стараясь расслышать звучанье одной ладони. Он слышал звук ветра, но и этот звук был отвергнут. Он слышал крик совы, но и это не подошло. И шелест саранчи также не был звучаньем одной ладони.
Больше десяти раз приходил Тойо к Мокураю с разными звуками. Все они не годились. Почти целый год размышлял он о том, чем может быть звучанье одной ладони. Наконец Тойо вошёл в настоящую медитацию и оказался за пределами всех звуков.
— Я больше уже не мог собирать звуки, — объяснял он потом, — и поэтому достиг беззвучного звука.
Тойо постиг звучанье одной ладони.
"Стоит и плачет принцесса, свинопас ругается, а дождь так и поливает.
- Ах я горемычная! - причитает принцесса. - Что бы мне выйти за прекрасного принца! Ах я несчастная!. .
А свинопас зашел за дерево, стер с лица черную и бурую краску, сбросил грязную одежду - и вот перед ней уже принц в царственном облачении, да такой пригожий, что принцесса невольно сделала реверанс.
- Теперь я презираю тебя! - сказал он. - Ты не захотела выйти за честного принца. Ты ничего не поняла ни в соловье, ни в розе, зато могла целовать за безделки свинопаса. Поделом тебе!
Он ушел к себе в королевство и закрыл дверь на засов. А принцессе только и оставалось стоять да петь:
- Ах, мой милый Августин,
Все прошло, прошло, прошло! " (Х. К. Андерсен "Свинопас")
Музыка
В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах ее края гранятся,
Она одна со мною 'говорит,
Когда другие подойти боятся.
Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела, словно первая гроза
Иль будто все цветы заговорили.
Анна Ахматова
-----------------------------
Музыка
Когда и правая и левая рука
Чрез волшебство поют на клавишах двухцветных,
И звездною росой обрызгана тоска,
И колокольчики журчат в мечтах рассветных, —
Тогда священна ты,— ты не одна из нас,
А ты, как солнца луч в движении тумана,
И голос сердца ты, и листьев ты рассказ,
И в роще дремлющей идущая Диана.
Всего острей поет в тебе одна струна —
Чрез грезу Шумана и зыбкий стон Шопена.
Безумие луны! И вся ты — как луна,
Когда вскипит волна, но падает, как пена.
К. Бальмонт
"Флейты греческой мята и йота --
Словно ей не хватало молвы --
Неизваянная, без отчета,
Зрела, маялась, шла через рвы.
И ее невозможно покинуть,
Стиснув зубы, ее не унять,
И в слова языком не продвинуть,
И губами ее не размять.
А флейтист не узнает покоя:
Ему кажется, что он один,
Что когда-то он море родное
Из сиреневых вылепил глин.. .
Звонким шопотом честолюбивым,
Вспоминающих топотом губ
Он торопится быть бережливым,
Емлет звуки -- опрятен и скуп.
Вслед за ним мы его не повторим,
Комья глины в ладонях моря,
И когда я наполнился морем --
Мором стала мне мера моя.. .
И свои-то мне губы не любы --
И убийство на том же корню --
И невольно на убыль, на убыль
Равноденствие флейты клоню. " О. Мандельштам, "Флейты греческой мяты и йоты.. "
