Поэт, спасибо за... За что?

ГОВОРИТЕ, У ВАС ТРИ МИНУТЫ
Я сорвал цветок, чтобы хоть на мгновенье тебя очутить в своей руке,
выпил бутылочку "божоле", чтобы заглянуть в колодец,
где неуклюже пляшет медведица - луна,
и вот - вернулся домой,
и в золотистом полумраке снимаю с себя, словно пиджак, кожу
и слишком хорошо знаю, как одинок буду
посреди этого - самого многолюдного в мире - города.
Ты простишь меня за эти хныканья, когда узнаешь:
здесь холодно, капли дождя падают в чашку с кофе
и сырость на заплесневелых лапках расползается повсюду.
Простишь меня, тем более что знаешь:
я думаю о тебе постоянно,
я словно заведённая игрушка, словно озноб лихорадки
или юродивый, что гладит пойманную голубку
и ощущает, как нежно сплетаются пальцы и перья.
Я верю: ты ощущаешь, что я ощущаю твоё присутствие,
ты сорвала, наверное, тот же самый цветок, что и я,
и сейчас ты вернулась домой, да, это так, и мы уже не одиноки,
мы уже - единая пушинка, единый лепесток.

СОНЕТ
Любовь - ракушка, остаются в ней
воспоминанья: образы и звуки;
они всего реальнее - в разлуке:
вдали от моря - моря шум слышней.
Цветок от холода осенних дней
заламывает с болью листья-руки
и оживает в радости и в муке
под солнцем - каждой клеткою своей.
Прекраснейшая статуя, - одна,
всегда одна, и никогда в унынье
(будь гордым ты, но ей не прекословь) .
из камня и мечты сотворена,
из - ничего, но подлинна доныне,
белее белой лилии - любовь

В АРГЕНТИНСКОМ СТИЛЕ
Симпатичным мальчишкой когда-то я был
И на этом нажил себе горе.. .
Я в простой рубашонке по пляжу бродил,
Я стекляшки цветные в песке находил.. .
Это помнят лишь ветер и море.
Помню шел мне в ту пору шестнадцатый год.
Раз на пляже матроса я встретил.
Я вам сразу скажу, забегая вперед, -
Если кажется вам, что перо мое врет, -
Вот свидетели - море и ветер.
А матрос, улыбаясь, мне пудрил мозги.
Рот раскрыл я и уши развесил.
Тут и ночь подоспела - не видно ни зги.
Как же так получилось? Господь, помоги!
А матрос все по-прежнему весел.
Вскоре страх мой прошел - мы вдвоем как никак.
Засветились огни на дороге.
Шел детина-матрос, с ним - мальчишка-дурак.
Привели ноги в порт, а точнее - в кабак.
Эх, проклятые, глупые ноги!
Как вы светитесь чудно, огни кабака!
Как вы душу ласкаете нежно!
И пятнадцатилетнего-то дурака,
Что не знал сигарет, а не то что хмелька,
Вы тотчас же сгубили, конечно.
Вот друзей четверых мой матрос повстречал.
Эти тоже матросы - понятно.
Он их ромом поил и меня угощал,
Я большую ладонь на спине ощущал
И, не скрою, - мне было приятно.
Не сказать, чтобы сильно уж я захмелел,
Но головка слегка закружилась.
Просто встать и уйти я бы вряд ли посмел,
Но матрос мой и сам догадаться сумел.
Он дал знак - и они расплатились.
Вшестером мы выходим и к морю бредем.
Там и какой-то сарай мы заходим.
(Уж искал тот сарай я и ночью, и днем -
Так найти и не смог ни сейчас, ни потом)
В свежем сене покой мы находим.
Да какой же покой? ! Черт его бы побрал!
Как припомню - так холод в душенке.
Там такой, извините, пошел карнавал.. .
Утром ползал и пуговицы я искал
От несчастной своей рубашонки.
Десять рук обнимали меня горячо,
Пять безжалостных ртов пожирали.
Пять огромных, упругих ...-и слезы ручьем,
Но они наступали еще и еще.. .
И дышать мне никак не давали.
Этим струям я вовсе и счет потерял -
Пять источников рады стараться.
Чудом Богу я душу свою не отдал.
Даже сплюнуть боялся - все время глотал.
Но куда же мне было деваться?
Грампластинку играют с обоих сторон,
Повернуть меня не преминули.
Как я Бога молил, чтобы сжалился он!
Но рукою зажав мой отчаянный стон.
Мне, простите, безжалостно ...вдули.
Я молился за душу, за кровь, что текла,
За несчастное хрупкое тело.. .
И, как видно, молитва до Бога дошла.
На четвертом заходе боль, правда, прошла.
Но, простите, не в этом же дело!
Помню, пятым, последним, был этот матрос.
Он губами мне к уху тянулся.
Тут я обнял его - и ни боли, ни слез.

Вован-ты это как то сильно надуманно излагаешь свои интелектуальные измышления-интересно -на какую аудиторию рассчитано-здесь вряд ли оценят так как ты бы того хотел

"Не понимать друг друга страшно -
не понимать и обнимать,
и все же, как это ни странно,
Но так же страшно, так же страшно
во всем друг друга понимать.
Тем и другим себя мы раним.
И, наделен познаньем ранним,
я душу нежную твою
не оскорблю непониманьем
и пониманьем не убью. " Е. Евтушенко.

***

Наум Сагаловский, ( живущего сейчас в Чикаго. )

Партизанские стихи
Гарику Фрумкеру

"Весенние дни чрезвычайно погожи,
ни облачка в небе, деревья в цвету,
а я пропадаю - ни кожи, ни рожи,
ни денег на личном текущем счету.
Здоровью уже не помогут нарзаны,
чего еще ждать от злодейки-судьбы?
Возьму бутерброды, уйду в партизаны -
до леса всего три минуты ходьбы.
Прокиснет кефир, зачерствеет повидло,
остынет моя трудовая кровать.
Оставлю записку, что всё мне обрыдло,
я хату покинул, ушел воевать.
Три бедрума* в хате, ни кур, ни коровы,
из крана не каплет, подушка мягка,
там вазы хрустальны, дорожки ковровы,
а нет, чтоб парного попить молока.
Ой, где ж вы, мои партизанские тропы,
кровавые раны, крестьянский обоз?
Построю землянку, отрою окопы,
и первый же поезд пущу под откос.
Под белой березой поставлю "Спидолу",
и сразу настрою ее на Москву.
Еще б только мне динамиту и толу -
я вражеский штаб ненароком взорву.
А ночью, когда мне по злому капризу
захочется кушать в конце-то концов,
схожу в магазин, и без денег, на "Визу"*
картошки возьму, колбасы, огурцов.
Поем - и опять запылают пожары,
и будет хайвей* в разноцветном дыму!. .
Мой друг, не пойдешь ли ко мне в комиссары?
А то одиноко в лесу одному... "

Спасибо? За стихи!!)) )

Перехворав, чтоб не скатиться в те,
Которые вовсю живут стихами,
Еще скажу спасибо ПУСТОТЕ
За то, что осияла пустяками.

ГЕРГИЙ КУЗНЕЦОВ

Как ни мучителен творческий труд –
Подвигом вряд ли его назовут.
Много ль, ей-богу, отваги
В скрипе пера по бумаге?

Что ж, не геройствую. Просто блажу.
Прихоти ради себя извожу.
Снова ищу утешенье
В сладости плодоношенья…

Любовь Сирота