Жизнь- сплошное восхищение? Что говорит литература?

не только. еще и любопытство, например

* * *
За тобой
через года
иду,
не колеблясь.
Если ты —
провода,
я —
троллейбус.
Ухвачусь за провода
руками долгими,
буду жить
всегда-всегда
твоими токами.
Слышу я:
«Откажись!
Пойми
разумом:
неужели это жизнь —
быть привязанным? !
Неужели в этом есть
своя логика? !
Ой, гляди —
надоест!
Будет плохо» .
Ладно!
Пусть свое
гнут —
врут расцвеченно.
С ними я
на пять минут,
с тобой —
вечно!
Ты —
мой ветер и цепи,
сила и слабость.
Мне в тебе,
будто в церкви,
страшно и сладко.
Ты —
неоткрытые моря,
мысли тайные.
Ты —
дорога моя,
давняя,
дальняя.
Вдруг —
ведешь меня
в леса!
Вдруг —
в Сахары!
Вот бросаешь,
тряся,
на ухабы!
Как ребенок, смешишь.
Злишь, как пытка.. .

Интересно мне
жить.
Любопытно!
1962
Роберт Рождественский

Так это ж японцы, что с них взять?
Наши взгяды на жизнь проще.

Спокойна розовая кета,
Дрожит зернистая икра.
Программу энного банкета
Вкушают мастера пера.
И вот под лязг ножей и вилок
(Судак по-польски, нуазет)
Над чахлым кворумом бутылок
Опять встает писатель Зет.
Стучит в бокал. (Вниманье! Тише!
Но не стихает гам и звон) .
Он кратко говорит, как пишет:
Товарищи! Я -- потрясен!
Я -- умиляюсь! Я -- раскован!
Я -- новым воздухом дышу!
Еще короче: я -- взволнован!
Я -- восхищен! Я -- напишу!. .

Всему конец -- речам и кете,
Но Зет бессмертие снискал.
Он снова на другом банкете,
Подзакусив, стучит в бокал.
И вновь под лязг ножей и вилок,
Тарелок стук, стаканов звон,
Салфетку сдвинув на затылок,
Он говорит: я -- потрясен!
Я -- умиляюсь! Я -- взволнован!
Я -- свежим воздухом дышу!
Я -- сотрясаюсь! Я -- раскован!
Я -- восхищен! Я -- напишу!

Его лицо здоровьем пышет.
(Судак по-польски, нуазет! )
Так изрекает (но не пишет! )
Эпохой потрясенный Зет.
К нему не отнесемся строго.
Пожалуй, не его вина,
Что для речей -- банкетов много,
A для банкетов -- речь одна.

жизнь ...в одно слово - не умещается!