Что о немцах есть в литературе, искусстве..?

Расселились иноземцы, преимущественно немцы,
На российских на равнинах со времён Екатерины.
Нарезалися границы по велению царицы;
Избы ставились надолго по брегам великой Волги.
Немцы с завидной сноровкой жизнь устраивали ловко.
Жили тихо, не роптали, в землю русскую врастали.
Свой язык, свою культуру сохранили всё в натуре.
Той земли, где проживали, все законы уважали.
Между тем, бежали годы. Были радости, невзгоды.
Поколения менялись; внуки, правнуки рождались.
Два столетья - срок немалый, скоро немцев много стало.
И решили власти в миг семьи немцев расселить.
Это памятные даты: крики, лошади, солдаты.
Строй повозок на перронах, вздохи, слёзы у вагонов…
Разбросало всех по свету, по большой стране Советов.
Кто остался в Магадане, кто-то в пыльном Казахстане,
И поля Узбекистана помнят немцев, как ни странно.
Помнят их огни Магнитки, взмокших от труда до нитки.
И леса глухой Сибири немцев тоже не забыли.
Рудники, лесоповалы, целина и лесосплавы,
Крепи угольных забоев помнят общества изгоев.
Жизнь носила, жизнь бросала, много судеб изломала.
Пережили, всё стерпели и душой не очерствели.
Так бы жили и поныне, но, на счастье, Власть сменили…
И теперь в стране Советов нет на выезды запретов.
Потянулись вереницы к чуждой западной границе.
Как прапрадеды когда-то путь проделать, но обратный.
Выбор нужный сделал каждый. Сделан верный шаг однажды.
Чтоб потом спокойно жить, никого в том не винить.
Так теперь и наши немцы стали вновь переселенцы,
Через много лет скитаний, через слёзы расставаний
Возвращается народ, завершая свой виток.
Земли встретили не худо, на житьё давали ссуды.
Жить теперь да не роптать, к новой жизни привыкать.
Поддержали социально и пытаются морально:
Дали статус «русский немец» , вроде свой, но чужеземец.
Строй другой, не та культура, чужда общества структура.
Цену деньгам знают все, жизнь свою живут в красе.
Им неведомо, что где-то можно без электросвета
И зарплаты тоже жить, верно, Родине служить.
Ну а Родина в упадке: кто смогли, те в беспорядке
Растащили весь Союз, как разрезанный арбуз.
Прибалтийские народы запросили вмиг свободы,
А затем Кавказ, Молдова захотели жить по новой.
Беспредел, неразбериха овладели Властью лихо.
Между нациями распри для республик дружных, братских
Стали нормою теперь - дружба врозь, закрыта дверь.
Неуютно стало в доме, где всё было так знакомо,
Где народы мирно жили, как нигде в огромном Мире.

Владимир Высоцкий песня к кинофильму Вертикаль А вот вчера вот этот склон немецкий парень брал с тобою, он падал вниз, но был спасен, а вот сейчас быть может он свой автомат готовит к бою

...Вдруг, с другой стороны показалось другое пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко. Близорукий, хотя бы надел на нос, вместо очков, колеса с комиссаровой брички, и тогда бы не распознал, что это такое. Спереди совершенно немец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая всё, что ни попадалось, мордочка, оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чорт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. ..

литература периода ВОВ; Штольц из "Обломова"