Игра в бисер. Положения тела в пространстве. Без опоры.

"...У Знайки появилось какое-то странное ощущение зависания вниз головой, то есть ему на какой-то миг показалось, будто он перевернут кверху ногами. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что он вовсе не вверх ногами, Знайка закрыл дверцу шкафа и уже хотел выпрямиться, но как раз в это время его снизу словно толкнуло что-то и подбросило под потолок. Ударившись о потолок головой, Знайка упал на пол и, чувствуя, что его как бы подхватило ветром и куда-то несёт, ухватился рукой за стул. Это ему, однако ж, не помогло удержаться на месте. В следующее мгновение он уже снова был в воздухе, и притом вместе со стулом в руках. Отлетев в угол комнаты, Знайка ударился спиной о стену, отскочил от неё, словно мячик, и полетел к противоположной стене. Зацепив по пути стулом за люстру и расколотив лампу. Знайка врезался головой в книжную полку, отчего книги разлетелись в разные стороны. Увидев, что от стула никакой пользы нет, Знайка отшвырнул его от себя. В результате стул полетел вниз и, ударившись о пол, подскочил кверху, словно резиновый, сам же Знайка отлетел к потолку и, отскочив от него, полетел вниз. По пути он столкнулся с летящим навстречу стулом и получил удар спинкой стула прямо по переносице. Удар был настолько силён, что Знайка ошалел от боли и на некоторое время перестал трепыхаться в воздухе. Придя постепенно в себя, Знайка убедился, что висит в какой-то нелепой позе посреди комнаты, между полом и потолком.. .
Всё это было похоже на состояние невесомости, которое Знайка наблюдал в кабине космического корабля во время путешествия на Луну.. .
Теперь, когда волнение его несколько улеглось, Знайка почувствовал во всём теле какую-то необычную лёгкость. Ему казалось, что стоит только взмахнуть руками, и он начнёт порхать по комнате, словно мотылёк или какое-нибудь другое крылатое насекомое.. .
Начав осторожно делать руками и ногами плавательные движения, Знайка стал медленно перемещаться по воздуху и постепенно доплыл до двери.. .
Из-за двери доносились какие-то приглушённые крики. Знайка прислушался и понял, что находившиеся в столовой коротышки чем-то встревожены. После нескольких неудачных попыток Знайка отворил дверь и очутился в столовой. То, что он увидел, привело его в изумление. Коротышки, собравшиеся в столовой, не сидели, как всегда, за столом, а плавали в различных позах по воздуху. Вокруг них плавали стулья, скамейки, миски, тарелки, ложки. Тут же плавала большая алюминиевая кастрюля, наполненная манной кашей...

Алиса в колодце.

Ариэль представил себе злое лицо Бхаравы, вспомнил его угрозы и взлетел над крышей.
Он почувствовал головокружение. Мысли мутились.
Как самолет, делающий круг над аэродромом, прежде чем лечь на
курс, Ариэль пролетел над крышей. На дворе уже кричали, прогремел
выстрел, замелькали огни фонарей, в окнах вспыхнул свет ламп.
Сквозь потоки дождя Ариэль устремился вперед, летя для облегчения по ветру, который дул с юго-запада.
Внизу быстро промелькнул двор, плоские крыши, парк, стены…
Ариэля относило ветром к океану. Слева при вспышках молнии
виднелись цепи гор, впереди — огни Мадраса. В форте Сен-Джордж пылал
огненный глаз маяка. Ариэль летел теперь над песчаной равниной так
низко, что виднелись рисовые поля. И снова песок… Дождь хлестал по телу,
свистел в ушах ветер, развевая волосы.
Под ними, блестя огнями, прополз поезд. В океане виднелся пароход. Приближаясь к порту, он давал продолжительные гудки.
Вот и Мадрас. Грязная речонка Кувам, вздувшаяся от ливня. Узкие
кривые улицы «Черного города» , низкие кирпичные дома вперемежку с
бамбуковыми хижинами. Европейская часть города была хорошо освещена.
Ариэль и Шарад слышали гудки автомобилей, звонки трамваев. Над крышами
города поднимался купол обсерватории, дворец набоба.
Они пролетели над ботаническим садом. При свете фонарей и вспышках
молний можно было различить ореховые и финиковые пальмы, индийские
смоковницы, пускающие корни из ветвей, бамбуковые рощи, кофейные
деревья.
С дорожки сада послышались крики удивления. Тут только Ариэль
сообразил, какую неосторожность делает, пролетая над городом. Но он был
сам так ошеломлен полетом, что мысли его путались. Временами ему
казалось, что все это происходит во сне. Шарад что-то кричал, но Ариэль
за шумом дождя и ветра не мог разобрать его слова. Наконец Шарад крикнул
ему в ухо:
— Нас видят люди, дада!
Вместо ответа Ариэль круто повернул на запад, к горам. Он
чувствовал, что слабеет. Все его тело было покрыто испариной, он тяжело
дышал. Но надо улететь как можно дальше от Дандарата, Мадраса.

" Но не успел он зажмурить глаза, видит - опять стоит на столе в том жезале. В лунном свете качается маятник, строго смотрят старичок со
старушкой. И опять из-под дивана вылезает голова кота. Но Никита уже
протянул руки, оттолкнулся от стола и прыгнул и, быстро-быстро перебирая
ногами, не то полетел, не то поплыл над полом. Необыкновенно приятно лететь
по комнате. Когда же йоги стали касаться пола, он взмахнул руками и
медленно поднялся к потолку и летел теперь неровным полетом вдоль стены. .
Близко у самого носа был виден лепной карниз, на нем лежала пыль,
серень-кая и славная, и пахло уютно. Потом он увидел знакомую трещину в
стене, похожую на Волгу на карте, потом - старинный и очень странный гвоздь
с обрывочком веревочки, обсаженный мертвыми мухами.
Никита толкнулся ногой в стену и медленно полетел через комнату к
часам. На верху футляра стояла бронзовая вазочка, и в вазочке, на дне,
лежало что-то - не рассмотреть. И вдруг Никите точно сказали на ухо:
"Возьми то, что там лежит",
Никита подлетел к часам и сунул было руку в вазочку. Но сейчас же
из-за стены, из картины жиг. о высунулась злая старушка и худыми руками
схватила Никиту за голову. Он вырвался, а сзади из другой картины высунулся
старичок, замахал длинной трубкой и так ловко ударил Никиту по спине, что
тот полетел на пол, ахнул и открыл глаза. " (А. Толстой "Детство Никиты")

"Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землей,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой;
Тex дней, когда в жилище света
Блистал он, чистый херувим,
Когда бегущая комета
Улыбкой ласковой привета
Любила поменяться с ним,
Когда сквозь вечные туманы,
Познанья жадный, он следил
Кочующие караваны
В пространстве брошенных светил;
Когда он верил и любил,
Счастливый первенец творенья!
Не знал ни злобы, ни сомненья.
И не грозил уму его
Веков бесплодных ряд унылый.. .
И много, много.. . и всего
Припомнить не имел он силы! (...)"

А. Пушкин - "Руслан и Людмила"

Руслан, не говоря ни слова,
С коня долой, к нему спешит,
Поймал, за бороду хватает,
Волшебник силится, кряхтит
И вдруг с Русланом улетает…
Ретивый конь вослед глядит;
Уже колдун под облаками;
На бороде герой висит;
Летят над мрачными лесами,
Летят над дикими горами,
Летят над бездною морской;
От напряженья костенея,
Руслан за бороду злодея
Упорной держится рукой.
Меж тем, на воздухе слабея
И силе русской изумясь,
Волшебник гордому Руслану
Коварно молвит: «Слушай, князь!
Тебе вредить я перестану;
Младое мужество любя,
Забуду всё, прощу тебя,
Спущусь — но только с уговором… »
«Молчи, коварный чародей! —
Прервал наш витязь: — с Черномором,
С мучителем жены своей,
Руслан не знает договора!
Сей грозный меч накажет вора.
Лети хоть до ночной звезды,
А быть тебе без бороды! »
Боязнь объемлет Черномора;
В досаде, в горести немой,
Напрасно длинной бородой
Усталый карла потрясает:
Руслан ее не выпускает
И щиплет волосы порой.
Два дни колдун героя носит,
На третий он пощады просит:
«О рыцарь, сжалься надо мной;
Едва дышу; нет мочи боле;
Оставь мне жизнь, в твоей я воле;
Скажи — спущусь, куда велишь… »
«Теперь ты наш: ага, дрожишь!
Смирись, покорствуй русской силе!
Неси меня к моей Людмиле» .
Смиренно внемлет Черномор;
Домой он с витязем пустился;
Летит — и мигом очутился
Среди своих ужасных гор.
Тогда Руслан одной рукою
Взял меч сраженной головы
И, бороду схватив другою,
Отсек ее, как горсть травы.
«Знай наших! — молвил он жестоко....

Тоон Теллеген "Не все умеют падать"

ЕЖИКУ ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ ХОТЬ РАЗОЧЕК ПОВИСЕТЬ НА НЕБЕ. КАК солнышко. Но не так высоко. Он считал, что это чересчур высоко. Ему было бы достаточно повисеть немного выше бука. Но над какой-нибудь полянкой в лесу. Ему хотелось висеть на небе, не шевелясь, и посматривать оттуда вниз.

Муравей как-то рассказал ему, что если сильно чего-то захотеть и быть очень терпеливым, то все обязательно получится. Поэтому ежик хорошенько задумался, собрал все свое терпение и принялся ждать.

И однажды у него получилось.

Это было в конце лета. Листья уже стали разноцветными, и во всем лесу сладко пахло смолой и сосновыми иголками. Оса носилась как сумасшедшая вокруг розового куста, а крот докопался до обратной стороны земли и стукнулся об нее лбом. Белка отправилась к муравью, чтобы вместе с ним попутешествовать или просто посидеть дома. И вдруг она увидела ежика.

— Ежик! — закричала она от удивления.

— Привет, белка! — сказал ежик.

— Ты что там делаешь?

— Я здесь вишу.

— Висишь? Но так не бывает!

— Не бывает, — сказал ежик. — И все-таки я вишу.

— На ниточке? — спросила белка.

— Нет. Просто так.

— Может, ты сидишь на чем-то невидимом?

— Нет. Я вишу. — Он немного помолчал и добавил: — Я очень долго к этому готовился, я много думал.
В лесу было тихо, только где-то далеко каркала ворона, а по небу между двумя облаками пролетал дикий гусь.

— И удобно тебе там висеть? — спросила белка.

— Ну… удобно… ах… — сказал ежик. — Да разве это так важно. Об этом я и не думал.

Висел он довольно криво и иногда испуганно посматривал вниз.

Белка присела на камень чуть в сторонке от него.

— Это было мое заветное желание, — тихонько сказал ежик.

Белка кивнула.

Так они просидели и провисели довольно долго.

Уже под вечер ежик свалился вниз. Он сильно ударился и погнул штук двадцать иголок. Но, вроде, больно ему не было.

— Как же я здорово повисел, — сказал он. — Я висел на небе совсем как солнышко, правда, белка?

— Правда, — ответила белка.

— А я не светился? — спросил ежик.

— Немножко.

— Мне кажется, — сказал ежик, — что издалека мои иголки похожи на лучики.

— Точно, — согласилась белка.

— А может быть, солнечные лучи — на самом деле иголки, если посмотреть поближе?

— Вполне возможно, — сказала белка.

— Я чем-то похож на солнце, — сказал ежик. Но это он сказал скорее сам себе, а не белке. Белка помогла ему распрямить иголки.

— Теперь я буду думать о том, как научиться ходить бесшумно, — сказал ежик.

— А то я всегда так топаю. И он потопал прочь, громко шурша листьями.

— Слышала? — крикнул он. — Вот от этого я хочу избавиться.

Белка помахала ему и пошла в другую сторону. Она думала о том, каково это — думать. «Почему у меня никогда не получается долго думать? — думала она. — Что я за зверь такой? »

Тут она споткнулась, почесала в затылке и задумчиво пошла дальше.

Прыжок, этот мгновенный взлет плотного,
мускулистого, сугубо материального тела, не имеющего в себе ничего такого, что
могло бы поддержать его в воздухе, — ни газа, облегчающего его вес, ни
летательного аппарата, которым наделены птицы, — прыжок, достигающий
необыкновенной высоты, граничит с чудом. Ибо для того чтобы человек мог так
прыгнуть, нужно, упершись ногами в землю, согнуть их в коленях и бедрах и
прижать к ним туловище. Затем это собранное в комок тело с перенесенным вниз
центром тяжести, это полукружие согнутых и сближенных ног, напоминающих
оконечности лука с натянутой тетивой, должно получить внезапный толчок
растягивающих мышц, подобный разрядке стальной пружины; этот толчок должен
разом преодолеть прикованность тела к земле, выпрямить и придать упругость
ногам, бедрам, позвоночнику и подбросить вверх всю массу тела, в то время как
руки со сжатыми кулаками, вытянутые и развернутые до предела, должны выполнять,
по выражению доктора Бартеза, роль крыльев.
(Речь о гимнастах на трапеции)

Фильм "Солярис". Эпизод "Невесомость, картина П. Брейгеля "Зима"

***
Перелет "Боливара" из Колорадо к "Рэндольфу" и все остальные передвижения, связанные с путешествиями между планетами, подчиняются точным и элегантным расчетам, основанным на четырех законах, впервые сформулированных праведным, хотя и рассеянным, сэром Исааком Ньютоном, почти за 400 лет до полета "Боливара", - трех Законах Движения и Законе Всемирного Тяготения... .
"Вес", который вдавливал Мэтта в мягкий матрас, был результатом четырехкратного увеличения силы тяжести. . Тяжелый вес, прижимавший курсантов к палубе будет продолжать действовать на них, пока "Боливар" не достигнет скорости шесть миль в секунду, поднявшись на высоту около тысячи миль над поверхностью Земли. По истечении чуть больше 5 минут тяговые двигатели выключились. .
Мэтт опустил голову и расслабился. Они находились в состоянии свободного падения, невесомости, хотя "Боливар" уносился от земной поверхности со скоростью больше, чем 20 тысяч миль в час. .

Из динамика донеслось: "Конец ускорения. Начались четыре часа свободного падения"...

Через несколько секунд отсек превратился в переполненный аквариум. . понятия "верх" и "низ" исчезли; они превратилась в стены, которые медленно и беспорядочно вращались для каждого курсанта, тело которого кувыркалось в воздухе. .

- Итак, правило номер один - Все наземные космонавты. . должны все время держаться за что-нибудь, хотя бы одной рукой. . пока вы не пройдете обучение акробатике невесомости. . .

Как выяснилось, шестая палуба служила комнатой отдыха. . .в стенах комнаты находилось шесть огромных иллюминаторов. . Теперь в состоянии невесомости сюда перебрались курсанты с остальных палуб. Подобно Мэтту они надеялись посмотреть на Землю. .

Угол иллюминатора прорезал середину южной Атлантики. . Над Атлантикой царил полдень. За ней Мэтт увидел Британские острова, Испанию и металлический блеск песков Сахары, залитых ярким солнечным светом. Коричневые и зеленые цвета суши резко контрастировали с темно-пурпурныи океаном. . Взгляд Мэтта переместился к отдельной выпуклой дуге горизонта. Там все детали как то смывались, казались слегка расплывчатыми и создавали впечатляющий стереоэффект глубины, трехмерной выпуклости - планета действительно была круглой! И не только круглой, но так же зеленой и такой прекрасной! Мэтт заметил, что у него захватило дыхание. Чувство тошноты бесследно исчезло. .

(Роберт Хайнлайн "Космический патруль")

***

- Мы решили ознаменовать свой благополучный отлет и выпить по бокалу шампанского. . .

- Ну-с, итак. . -продолжал Стормер, раскачивая грушевидную осмоленную пробку.

Пробка неожиданно выскочила, брызнула пена. В то же время бутылка вырвалась из рук и полетела в косом направлении к стенке. Все вскрикнули. . .

Стормер поймал бутылку и опрокинул ее над бокалом. Шампанское не выливалось. . Он тряхнул бутылку. Из нее вылетел "кусок" янтарной жидкости. . быстро принявший форму шара. Шар ударился о край бокала и разбился на мелкие шарики, которые полетели в разных направлениях. . .

Все смотрели почти с ужасом на эти чудеса, как посетители кабачка Ауэрбаха на забавы Мефистофеля, зашедшего туда с Фаустом. .

(А. Беляев "Прыжок в ничто")
***

Скоро наша ракета покинула гостеприимный ракетодром Звезды Кэц. И сразу Тюрин почувствовал себя очень плохо. Дело в том, что как только мы развивали скорость и взрывы учащались, вес тела менялся. И я понимал Тюрина: можно привыкнуть к тяжести, можно привыкнуть к невесомости, но привыкнуть к тому, что твое тело то ничего не весит, то вдруг как будто наливается свинцом, невозможно. . .

(А. Беляев "Звезда Кэц")

Кард Орсон Скотт Игра Эндера
главный персонаж учится сам и обучает свою команду бою в невесомости все движения усилены, инерция, отсутствие понятий верха и низа... мои любимые моменты в этом произведении)