О. ШИРАЗ
Маленькая, кроткая моя,
Просто — мать каких не счесть на свете.
Не сравню родную с солнцем я, —
Тихим огоньком она мне светит.
Но когда внезапно на лету
Горе тучей солнце заслоняет —
Наступающую темноту
Огонек чуть видный разгоняет.
Маленькая, кроткая моя,
Просто — мать, каких не счесть на свете.
С горстку солнца вся-то жизнь твоя.
А душе и днем и ночью светит.
А. Т. ТВАРДОВСКИЙ "Молодая гвардия"
"Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновения, как я стал сознавать себя на свете. За лето их всегда покрывал загар, он уже не отходил и зимой, он был такой нежный, ровный, только чуть-чуть темнее на жилочках.
А может быть, они были и грубее, руки твои, ведь им столько выпало работы в жизни, но они всегда казались мне такими нежными, и я так любил целовать их прямо в темные жилочки…
Но больше всего, на веки вечные запомнил я, как нежно гладили они, руки твои, чуть шершавые и такие теплые и прохладные, как они гладили мои волосы, и шею, и грудь, когда я в полусознании лежал в постели. И, когда бы я ни открыл глаза, ты была всегда возле меня, и ночник горел в комнате, и ты глядела на меня своими запавшими очами, будто из тьмы, сама вся тихая и светлая, будто в ризах. Я целую чистые, святые руки твои!
Ты проводила на войну сыновей, — если не ты, так другая, такая же, как ты, — иных ты уже не дождешься вовеки, а если эта чаша миновала тебя, так она не миновала другую, такую же, как ты. Но если и в дни войны у людей есть кусок хлеба и есть одежда на теле, и если стоят скирды на поле, и бегут по рельсам поезда, и вишни цветут в саду, и пламя бушует в домне, и чья-то незримая сила подымает воина с земли или с постели, когда он заболел или ранен, — все это сделали руки матери моей — моей, и его, и его.
Оглянись же и ты, юноша, мой друг, оглянись, как я, и скажи, кого ты обижал в жизни больше, чем мать, — не от меня ли, не от тебя, не от него, не от наших ли неудач, ошибок и не от нашего ли горя седеют наши матери? А ведь придет час, когда мучительным упреком сердцу обернется все это у материнской могилы.
Мама, мама!. . Прости меня, потому что ты одна, только ты одна на свете можешь прощать, положи на голову руки, как в детстве, и прости... "
(Т. Яблонская "Мать и дитя")
К. КУЛИЕВ
Ты тихо поешь колыбельную песню опять
И стала красивой, как прежде. Глаза потеплели.
Луна колыбель освещает. Ты глаз оторвать
Не можешь от этой залитой луной колыбели.
Ты тихо поешь колыбельную песню опять.
Я счастлив: и вновь понимаю, как вечно все это.
Я знаю: ребенку-расти, этой песне-звучать.
Я знаю, что вечно сияние лунного света.
Лицо материнское будет красивым всегда,
Любовь материнская будет полна бескорыстья,
Как будет прохладной далеких вершин высота,
Как будут весною зелеными травы и листья.
Ты тихо поешь колыбельную песню опять
И стала красивой, как прежде. Глаза потеплели.
Луна колыбель освещает. Ты глаз оторвать
Не можешь от этой залитой луной колыбели.
Берта Моризо. «Колыбель» , 1872
