Игра в бисер. Попытки и опыты 1.

Последняя попытка стать счастливым,
припав ко всем изгибам, всем извивам
лепечущей дрожащей белизны
и к ягодам с дурманом бузины.

Последняя попытка стать счастливым,
как будто призрак мой перед обрывом
и хочет прыгнуть ото всех обид
туда, где я давным-давно разбит.

Там на мои поломанные кости
присела, отдыхая, стрекоза,
и муравьи спокойно ходят в гости
в мои пустые бывшие глаза.

Я стал душой. Я выскользнул из тела,
я выбрался из крошева костей,
но в призраках мне быть осточертело,
и снова тянет в столько пропастей.

Влюбленный призрак пострашнее трупа,
а ты не испугалась, поняла,
и мы, как в пропасть, прыгнули друг в друга,
но, распростерши белые крыла,
нас пропасть на тумане подняла.

И мы лежим с тобой не на постели,
а на тумане, нас держащем еле.
Я - призрак. Я уже не разобьюсь.
Но ты - живая. За тебя боюсь.

Вновь кружит ворон с траурным отливом
и ждет свежинки - как на поле битв.
Последняя попытка стать счастливым,
последняя попытка полюбить.

Я скачу, но я скачу иначе,
По полям, по лужам, по росе.. .
Говорят: он иноходью скачет.
Это значит иначе, чем все.

Но наездник мой всегда на мне, -
Стременами лупит мне под дых.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Если не свободен нож от ножен,
Он опасен меньше, чем игла.
Вот и я оседлан и стреножен.
Рот мой разрывают удила.

Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Мне сегодня предстоит бороться.
Скачки! Я сегодня - фаворит.
Знаю - ставят все на иноходца,
Но не я - жокей на мне хрипит!

Он вонзает шпоры в ребра мне,
Зубоскалят первые ряды.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды.

Пляшут, пляшут скакуны на старте,
Друг на друга злобу затая,
В исступленьи, в бешенстве, в азарте,
И роняют пену, как и я.

Мой наездник у трибун в цене, -
Крупный мастер верховой езды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды.

Нет! Не будут золотыми горы!
Я последним цель пересеку.
Я ему припомню эти шпоры,
Засбою, отстану на скаку.

Колокол! Жокей мой на коне,
Он смеется в предвкушеньи мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею -
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею,
Я придти не первым не могу!

Что же делать? Остается мне
Вышвырнуть жокея моего
И скакать, как будто в табуне,
Под седлом, в узде, но без него!

Я пришел, а он в хвосте плетется,
По камням, по лужам, по росе.
Я впервые не был иноходцем,
Я стремился выиграть, как все!

Высоцкий

Б. Шлинк
Обрезание

"За ужином она рассказывала о путешествии в Южную Африку, куда собиралась поехать вместе со своим заказчиком. Она спросила, не хочет ли он сопровождать ее. Он сожалел, что не посетил ту ЮАР – страну апартеида, мир, современником которого он был и который безвозвратно ушел. Она посмотрела на него, и он понял, о чем она подумала. Но он отметил, что это ему было безразлично. Он начал искать в себе былое возмущение, былую потребность возражать и все расставлять по полочкам. Искал и не находил ничего. Она ничего не сказала.
Перед тем как уснуть, они лежали, повернувшись друг к другу. Он видел ее лицо в белом свете фонаря.
– Я прошел обрезание.
Она схватила рукой его орган.
– Ты что, был… нет, ты… или… Ой, ты меня совсем сбил с толку. Почему говоришь, ты прошел обрезание?
– Просто так.
– Я не думала, что ты это сделаешь. Но тогда… – Она покачала головой. – У вас ведь это не принято, ведь так?
Он кивнул.
– Раньше мне было интересно, как чувствует меня мужчина, не прошедший обрезания, по-другому, лучше или хуже. Моя подруга сказала, что никакой разницы, а я не знала, верить ей или нет. Потом я сказала себе, что чувство, которое испытываешь с мужчиной, не прошедшим обрезания, не такое уж сильное, потому что другое чувство, если оно есть, может зависеть от самых разных причин. А как же по-другому хороши мужчины с обрезанием! Как ты хорош!
Он кивнул.
На следующее утро он проснулся в четыре часа! Он хотел опять уснуть. Но не смог. Там, в Германии, было десять утра и вовсю светило солнце. Он встал и оделся. Открыл дверь комнаты, выставил свою обувь и багаж в коридор и почти бесшумно закрыл дверь, так что замок лишь слегка щелкнул. Потом надел туфли и вышел. "

"Внезапно ей стало жалко его, так жалко, что она почти забыла и о собственном горе, и о страхе, рожденном его словами. Впервые в жизни ей было жалко кого-то, к кому она не чувствовала презрения, потому что впервые в жизни она приблизилась к подлинному пониманию другого человека. А она могла понять его упорное стремление оградить себя — столь похожее на ее собственное, его несгибаемую гордость, не позволявшую признаться в любви из боязни быть отвергнутым.
— Ах, любимый, — сказала она и шагнула к нему в надежде, что он сейчас раскроет ей объятия и привлечет к себе на колени. — Любимый мой, мне очень жаль, что так получилось, но я постараюсь все возместить вам сторицей. Теперь мы можем быть так счастливы, когда знаем правду. И… Ретт.. , посмотрите на меня, Ретт! Ведь.. , ведь у нас же могут быть другие дети.. , ну, может, не такие, как Бонни, но…
— Нет уж, благодарю вас, — сказал Ретт, словно отказываясь от протянутого ему куска хлеба. — Я в третий раз своим сердцем рисковать не хочу. " (М. Митчелл "Унесенные ветром")

"(...) Гаррис предложил сделать на завтрак яичницу-болтунью. Он сказал, что сам ее
приготовит. Судя по его словам, он был великим специалистом по части яичниц. Он
много раз приготовлял их на пикниках и во время прогулок на яхтах. Он был
чемпионом по яичницам. Он дал нам понять, что люди, которые хоть раз попробовали
его яичницу, навеки теряли вкус ко всякой другой пище, а впоследствии чахли и
умирали, если не могли вновь получить это блюдо. Дошло до того, что у нас потекли слюнки от его рассказов, и тогда мы
приволокли ему спиртовку, и сковородку, и все яйца, которые еще не успели
разбиться и испакостить содержимое нашей корзины, и стали умолять его приступить
к делу. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы разбить яйца; собственно говоря,
трудность состояла не в том, чтобы их разбить, а в том, чтобы удержать их при
этом на должном расстоянии от штанов и вылить, по возможности, именно на
сковородку, а не в рукава. Все же в конце концов несколько яиц каким-то образом
попали куда следует, и Гаррису удалось, присев тут же на корточки, взбить их
вилкой. Насколько мы с Джорджем могли судить, это была мучительная работа. Стоило
Гаррису приблизиться к сковородке, как он тотчас же обжигался, ронял все, что
держал в руках, и принимался плясать вокруг спиртовки, дуя на пальцы и ругаясь
последними словами. Оглядываясь на него, мы с Джорджем всякий раз видели, как он
проделывает эти сложные операции. Сперва мы даже приняли их за какие-то особые
приемы кулинарного искусства. Мы ведь понятия не имели о яичнице-болтунье и считали, что это какое-нибудь
блюдо краснокожих индейцев или туземцев Сандвичевых островов и что его всегда
готовят в сопровождении заклинаний и ритуальных плясок. Монморанси тоже
заинтересовался, подошел и сунул нос в сковородку, но его тут же обожгло
брызгами масла, и он, в свою очередь, принялся плясать и браниться. В общем, это
было одно из самых интересных и волнующих зрелищ, какие я когда-либо видел. Мы с
Джорджем страшно жалели, что оно так быстро кончилось. Ожидания Гарриса не вполне оправдались. Плоды его трудов были так жалки, что
о них не стоит и говорить. Из шести попавших на сковородку яиц получилась одна
чайная ложка подгоревшего, неаппетитного месива. (...)" Джером К. Джером, Трое в лодке, не считая собаки".

Дед с бабой били, били, не разбили. А мышка пришла и всё испортила.
"Курочка ряба"
Колобка каждый встречный съесть пытался, а удалось только лисе - хитрая потому что.
"Колобок"

Чувствуется, что он от чего‑то страдает, думает Реджинальд,
наблюдая за лицом Никсона, пустившегося в объяснения. Он хорош собой, прекрасно
одет, известен и ценим, он человек светский, завсегдатай салонов, член многих
клубов, он пользуется уважением и окружен восхищением, и при всем этом в нем
проглядывает какая‑то тоска, как будто он чего‑то очень хотел, а ему не
досталось. Интересно, как он поведет себя, если я похлопаю его по плечу и
скажу: “Мне очень жаль, старина, но ничего у нас не выйдет”? Придет в
изумление, наверное, или вообще не поймет, о чем я говорю. А может быть,
разразится слезами? Нет, не стану проверять.

"Целый день генерал ум в кулак собирал. Все кумекал в поте лица – как избавиться от стрельца. Да в башке мысли от напряга скисли. Вспомнил на досуге о старой подруге, Бабе Яге-костяной ноге. Схожу-ко к ней, она поумней!. .
Генерал
Тут у нас один стрелец –
Шибко грамотный, стервец!. .
Вот и вышло мне заданье
Извести его вконец!
Только как? Башку срубить –
Дак молва начнет трубить!. .
Не поможешь ли советом,
Как хитрей его сгубить?. .
Баба Яга
Колдуй, баба, колдуй, дед,
Трое сбоку – ваших нет,
Туз бубновый, гроб сосновый,
Про стрельца мне дай ответ!
Коль он так ретив и скор,
Что с царем вступает в спор, –
Пусть он к завтрему добудет
Шитый золотом ковер.
Чтоб на ем была видна,
Как на карте, вся страна.
Ну а коли не добудет, –
То добытчика вина!. .

Наутро Федот – у царевых ворот. Пришел на прием, и ковер при ем. Стоит улыбается, стражи не пугается. Царь удивился, аж икрой подавился. Злоба его точит, а показать не хочет. Делает взгляд, что вроде бы рад!. .
Федот
Ты вчерась просил ковер, –
Ну дак я его припер.
Все согласно договору –
И рисунок, и колер.. .

Зря генерал руки потирал: не вышло с налета – погубить Федота. Опять у бедняги башка в напряге. А в башке – слышь-ка! – ну хоть бы мыслишка! Думал-думал, ничаво не надумал. Как ни крутись – без Яги не обойтись! Поперся опять в дубраву – искать на Федьку управу!. .
Генерал
Я опять насчет стрельца!
Нет беде моей конца!
Оттого я и хвораю,
Оттого и спал с лица.
До чего ж, подлец, хитер –
Всем вокруг носы утер!
Сколь ты тут не колдовала,
А добыл он тот ковер!. .
Баба Яга
Так!. . Эге!. . Угу!. . Ага!. .
Вот что вызнала Яга:
Пусть он сыщет вам оленя,
Чтоб из золота рога!. .
Обыщи весь белый свет –
Таковых в природе нет!
Энто я тебе, голуба,
Говорю, как краевед!. .

Чуть свет Федот – у царевых ворот. Пришел на прием, и олень при ем. У царя от гнева закололо слева. Раздавил бы гниду, но не кажет виду. Сидит, зевает – злобу скрывает!. .
Федот
Чай, заждался? Добрый день!
Глянь в окно, когда не лень!
Ты заказывал оленя –
Ну дак вот тебе олень!. .

Наш дурак снова ум напряг. А и было того ума – невеликие закрома. Думал-думал – ничаво не надумал. Свистнул псов ораву – и к Яге в дубраву. Увидала та генерала – сиганула аж до Урала.. .
Генерал
Ты мне, бабка, не крути!
Ты изыскивай пути!
Ты придумай, как Федота
До могилы довести!
Сколь не билась ты, Яга,
А не вышло ни фига!
Раздобыл Федот оленя –
Драгоценные рога!. .
Баба Яга
Пусть Федот проявит прыть,
Пусть сумеет вам добыть
То-Чаво-На-Белом-Свете –
Вообче-Не-Может-Быть!
Ну, Федот, теперь держись!
Дело верное, кажись!
Вот уж энтого заданья
Ты не выполнишь ни в жисть!.. "

"Эбенезеру Дорсету, эсквайру.
Мы спрятали вашего мальчика в надежном месте, далеко от города. Не только вы, но даже самые ловкие сыщики напрасно будут его искать. Окончательные, единственные условия, на которых вы можете получить его обратно, следующие: мы требуем за его возвращение полторы тысячи долларов; деньги должны быть оставлены сегодня в полночь на том же месте и в той же коробочке, что и ваш ответ, - где именно, будет сказано ниже. Если вы согласны на эти условия, пришлите ответ в письменном виде с кем-нибудь одним к половине девятого. За бродом через Совиный ручей по дороге к Тополевой роще растут три больших дерева на расстоянии ста ярдов одно от другого, у самой изгороди, что идет мимо пшеничного поля, с правой стороны. Под столбом этой изгороди, напротив третьего дерева, ваш посланный найдет небольшую картонную коробку. "

 Сэм, - говорит Билл, - пожалуй, ты сочтешь меня предателем, но я просто не мог терпеть. Я взрослый человек, способен к самозащите, и привычки у меня мужественные, однако бывают случаи, когда все идет прахом - и самомнение и самообладание. Мальчик ушел. Я отослал его домой. Все кончено. Бывали мученики в старое время, которые скорее были готовы принять смерть, чем расстаться с любимой профессией. Но никто из них не подвергался таким сверхъестественным пыткам, как я. Мне хотелось остаться верным нашему грабительскому уставу, но сил не хватило.



Двум злодеям. Джентльмены, с сегодняшней почтой я получил ваше письмо насчет выкупа, который вы просите за то, чтобы вернуть мне сына. Думаю, что вы запрашиваете лишнее, а потому делаю вам со своей стороны контрпредложение и полагаю, что вы его примете. Вы приводите Джонни домой и платите мне двести пятьдесят долларов наличными, а я соглашаюсь взять его у вас с рук долой. Лучше приходите ночью, а то соседи думают, что он пропал без вести, и я не отвечаю за то, что они сделают с человеком, который приведет Джонни домой. С совершенным почтениемЭбенезер Дорсет".

Разбег, толчок... И - стыдно подыматься:
Во рту опилки, слезы из-под век,-
На рубеже проклятом два двенадцать
Мне планка преградила путь наверх.

Я признаюсь вам, как на духу:
Такова вся спортивная жизнь,-
Лишь мгновение ты наверху -
И стремительно падаешь вниз.

Но съем плоды запретные с древа я,
И за хвост подергаю славу я.
У кого толчковая - левая,
А у меня толчковая - правая!

Разбег, толчок... Свидетели паденья
Свистят и тянут за ноги ко дну.
Мне тренер мой сказал без сожаленья:
- Да ты же, парень, прыгаешь в длину!

У тебя - растяженье в паху;
Прыгать с правой - дурацкий каприз,-
Не удержишься ты наверху -
Ты стремительно падаешь вниз.

Но, задыхаясь словно от гнева, я,
Объяснил толково я: главное,
Что у них толчковая - левая,
А у меня толчковая - правая!

Разбег, толчок... Мне не догнать канадца -
Он мне в лицо смеется на лету!
Я снова планку сбил на два двенадцать -
И тренер мне сказал напрямоту,

Что начальство в десятом ряду,
И что мне прополощут мозги,
Если враз, в сей же час не сойду
Я с неправильной правой ноги.

Но я лучше выпью зелье с отравою,
Я над собой что-нибудь сделаю -
Но свою неправую правую
Я не сменю на правую левую!

Трибуны дружно начали смеяться -
Но пыл мой от насмешек не ослаб:
Разбег, толчок, полет... И два двенадцать -
Теперь уже мой пройденный этап!

Пусть болит моя травма в паху,
Пусть допрыгался до хромоты,-
Но я все-таки был наверху,
И меня не спихнуть с высоты!

Так что съел плоды запретные с древа я,
И поймал за хвост теперь славу я,-
Пусть у них толчковая - левая,
Но моя толчковая - правая!

Высоцкий – Песенка прыгуна в высоту