Игра в бисер. Ваши литературные ассоциации на тему палиндрома 1?

Всё было очень красиво.. . Он - знаменитый поэт, она - гимназистка, начинающая поэтесса. На выпускном вечере она читает стихи, он слушает, он очарован.... Встречи, признания, клятвы... Они венчаются в Успенском соборе Тарту в 1921году.



Он посвятит ей сотни стихов.. .

Моя жена всех женщин мне дороже
Величественною своей душой.
Всю мощь, всю власть изведать ей дай, Боже,
Моей любви воистину большой!

Дороже всех, — и чувства вновь крылаты,
И на устах опять счастливый смех.. .
Дороже всех: дороже первой Златы!
Моя жена душе дороже всех!

Моя жена мудрей всех философий, —
Завидная ей участь суждена.
И облегчить мне муки на Голгофе
Придет в тоске одна моя жена!

Но пройдёт 15 лет и ничего не останется, кроме горечи и сожалений. То, что казалось прочнее и выше Тартусского собора, не выдержит мелких обид и рухнет.. .

Я сделал опыт. Он печален.
Чужой останется чужим.
Пора домой; залив зеркален,
Идет весна к дверям моим.

Еще одна весна. Быть может,
Уже последняя. Ну, что ж,
Она постичь душе поможет,
Чем дом покинутый хорош.

Имея свой, не строй другого.
Всегда довольствуйся одним.
Чужих освоить бестолково:
Чужой останется чужим.
2 апреля 1936

Сергей Довлатов
"Компромисс"В городе Тарту открылся III республиканский слет бывших узников фашистских концентрационных лагерей. Их лица — одновременно — праздничны и суровы. На груди у каждого скромный маленький значок — красный треугольник и силуэт голубки, нерасторжимые эмблемы. пролитой крови и мира. Они собираются группами в просторных холлах театра "Ванемуйне". Приветствия, объятия, взволнованная речь. .
...

В Тарту мы приехали рано утром. Жбанков всю дорогу ремонтировал фотоаппарат. В ход пошли канцелярские скрепки, изоляционная лента, маленький осколок зеркала. . .Сначала хотели послать Малкиэля, но Жбанков запротестовал: — Я, между прочим, фронтовик, имейте совесть! Редактор Туронок пытался настаивать: — Там собираются узники, а вовсе не фронтовики. — Как будто я не узник! — возвысил голос Жбанков. — Вытрезвитель не считается, — едко заметил редактор. Жбанков не уступал. В резерве у него имелось действенное средство. Если Мишу явно притесняли, он намекал, что запьет. Он не говорил об этом прямо. Он только спрашивал: — А что, касса взаимопомощи еще открыта? Это означало, что Миша намерен раздобыть денег. А если не удастся, то пропить казенный импортный фотоувеличитель. Как правило, ему уступали. Тем не менее запивал он часто. Сама мысль о запое была его предвестием. . .— Генрих Францевич, — вмешался я, - мы со Жбанковым уже ездили. — У нас — творческое взаимопонимание, — поддакнул Миша. — Это меня и пугает, — сказал Туронок, — а впрочем, ладно. Езжайте. Я думаю, редактор вспомнил, что мероприятие ответственное. А фотографировал Жбанков прекрасно. . .От вокзала до театра мы шли пешком. Тарту — городок приветливый, культурный. В толпе мелькали зеленые студенческие фуражки. Моросил прозрачный дождь. — Надо бы пленку купить, — сказал Жбанков. Зашли в уютный канцелярский магазин. Продавец заваривал кофе на электроплитке. Его типично эстонский, вязаный жилет был украшен металлическими пуговицами. — Микрат-четыре есть? — спросил Жбанков. Эстонец покачал головой. — Начинается. . .Я поинтересовался: — А где ближайший магазин, в котором есть четвертый номер? — В Хельсинки, — ответил продавец без улыбки. — Ладно, — сказал Жбанков, — там будут ребята из "ЭДАЗИ"...Дождь усиливался. Мы поспешили в театр. У входа толпились люди с зонтиками и целлофановыми накидками. — Чего они все с зонтиками, как дикари? — удивился Жбанков, ступая в глубокую лужу. — Потише, — говорю. Театр "Ванемуйне" был построен сравнительно недавно. Мраморные лестницы, просторные холлы, гулкое эхо. Над входом - синий транспарант (в Эстонии любят синие транспаранты) : "Слава бывшим узникам фашистских концентрационных лагерей! "Мы нашли распорядителя, представились. Он сказал: — Программа такова. Сперва — эмоциональная часть. Встреча старых друзей. Затем — торжественный митинг. И наконец - банкет. Кстати, вы тоже приглашены. — Еще бы, — сказал Жбанков. В холлах бродили люди с орденами и медалями. В основном — группами по нескольку человек. Они курили и тихо беседовали. — Что-то не видно эмоций, — сказал Жбанков. Распорядитель пояснил: — Узники собираются ежегодно. Лет двадцать подряд. Эмоциональная часть скоро кончится. Торжественный митинг продлится около часа. Даже меньше. Затем — банкет. . .— С вытекающими оттуда последствиями, — неожиданно захохотал Жбанков. Распорядитель вздрогнул. — Извините, — говорю, — мне бы надо с людьми поговорить. Записать кое-что.
...

Михаил Красинский (Новожилов)
К 1978 году относятся первые опыты автора в области поэтического перевода с эстонского. В течение 1981 — 1982 гг. им был осуществлен полный перевод антологии эстонских хайку «Всё в этом мире» („Kõik siin maailmas: Valimik eesti haikusid“. Tallinn: Eesti raamat.)
В журнале «Таллинн» в №1 за 2007 г. были опубликованы собственные стихотворения поэта, посвященные Эстонии. Помимо стихотворений на русском языке, поэт написал большой цикл хайку на эстонском языке. Среди стихотворений этого цикла есть также стихи разных лет, посвященные Тарту.

Тартуский романс

Снова приеду я — ради
Старого кладбища Раади;
Словно на свет из неволи,
Выйду на Юликооли;
Сброшу с души вериги
На берегу Эмайыги;
Снова доверю бумаге
Строки о Тоомемяги.
Вновь меня схватит за душу
Вид на старинную ратушу;
Трону подошвами гравий
Улицы Валликраави;
В небо взгляну неспроста
С Ангелова моста;
Воздух, от дыма терпкий,
Вдохну в этом старом Дерпте!

В Тарту
Галки над ратушей.
Плеск неподвижной реки.
Собор под дождем…
<1974>
* * *
Падают звезды:
настежь раскрыто над крышами
в Тяхтвере небо!
<1982>

Осень в Тарту
В парке на Тоомэ
прячется в палой листве
солнечный зайчик.
<1975>

Один из палиндромов И. Фонякова. Вот еще некоторые : “Да, вот на деле дантов ад”, “Мыло голым”, “Лимузин ОМОН изумил”, “Кот учен, но как он не чуток” .
"Мне Тарту не дорог как город утрат - я в нем не бывал никогда (...)"

Юрий Михайлович Лотман.
"Мы говорим Лотман - подразумеваем Тарту. Мы говорим Тарту - подразумеваем Лотман". )