Игра в бисер. Глаз слушает 3.

Жизнь и смерть во мне объявили мне
Жизнь - игра, у тебя нет масти
Смерть к тебе не питает страсти
Жизнь тебя проиграла стуже и смерти ты не нужен

Жизнь и смерть во мне объявили мне
Будешь жить не кидая тени, обладая горячим телом
Обжигая холодным взглядом, станешь ядом

Я так не могу жить, тень не дарить
Понять не успеваю
Я - жизнь, я - смерть
Там-то всё уже знают

Жизнь и смерть во мне объявили мне
Так и будешь идти по краю
Между адом земным и раем
Между теми кто жил, кто снится
Путать лица. .

Я так не могу жить, тени дарить
Понять не успеваю
Я - жизнь, я - смерть
Там-то всё уже знают
--------------Кукрыниксы. Никто.
* * *

…Темно. И тихо.
Но ни тьма, ни тишина не несут тревоги или угрозы. Просто, спокойно и буднично — свет не зажгли, вот и темно…
А вот уже и не темно. Чья-то рука зажгла свечу, и на кончике фитиля парит язычок пламени. В круге света, впрочем, оказывается немногое: сама свеча, поставленная прямо на стол безо всякого подсвечника, просто в застывшую лужицу воска; поверхность стола — темное, затертое дерево, кое-где в царапинах и щербинках… Старый стол. Ну и что же? Бывает. Блики света скользят по спинкам двух стульев, тоже старых, деревянных. И это бывает… Эка невидаль! Стоило ли ради такого зрелища зажигать свечу?
А вот человека, который ее зажег, становится видно далеко не сразу.

…Смотри: перед тобой Путь — льдистый светлый клинок-луч; ступи на него — Врата открыты, ты свободен — словно огромные крылья за спиной. Это конец, — это начало — это неведомый дар… Это — Вечность смотрит тебе в лицо аметистовыми глазами сфинкса…
Смотри, как свет рождается во Тьме, прорастает из Тьмы, как из мерцающих капель-зерен тянутся тонкими, слабыми еще ростками странные мелодии жизни…
Смотри, как Тьма протягивает руку Свету: они не враждуют, они — две половины, две части целого: это — звезды, это — миры, это — Бытие, это — Эа…
Смотри своими глазами: это — Пламя, это вечный огонь Движения, это — начинает отсчет Время; это — жизнь…

© Некрасова + Васильева. Черная Книга Арды.

А. и Б. Стругацкие ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ

...

Этого Вагу, думал Румата, было бы очень интересно изловить и вывести
на Землю. Технически это не сложно. Можно было бы сделать это прямо
сейчас. Что бы он стал делать на Земле? Румата попытался представить себе,
что Вага стал бы делать на Земле. В светлую комнату с зеркальными стенами
и кондиционированным воздухом, пахнущим хвоей или морем, бросили огромного
мохнатого паука. Паук прижался к сверкающему полу, судорожно повел
злобными глазками и - что делать? - боком, боком кинулся в самый темный
угол, вжался, угрожающе выставив ядовитые челюсти. Конечно, прежде всего
Вага стал бы искать обиженных. И, конечно, самый глупый обиженный
показался бы ему слишком чистым и непригодным к использованию. А ведь
захирел бы старичок. Пожалуй, даже и умер бы. А впрочем, кто его знает! В
том-то все и дело, что психология этих монстров - совершенно темный лес.
Святой Мика! Разобраться в ней гораздо сложнее, чем в психологии
негуманоидных цивилизаций. Все их действия можно объяснить, но чертовски
трудно эти действия предсказать. Да, может быть, и помер бы с тоски. А
может быть, огляделся бы, приспособился, прикинул бы, что к чему, и
поступил бы лесничим в какой-нибудь заповедник. Ведь не может же быть,
чтобы не было у него мелкой, безобидной страстишки, которая здесь ему
только мешает, а там могла бы стать сутью его жизни.
...

А ведь можно было догадаться, думал Румата. Там, где торжествует
серость к власти всегда приходят черные. Эх, историки, хвостом вас по
голове.. .
Город был поражен невыносимым ужасом. Красноватое утреннее солнце
угрюмо озаряло пустынные улицы, дымящиеся развалины, сорванные ставни,
взломанные двери. В пыли кроваво сверкали осколки стекол. Неисчислимые
полчища ворон спустились на город, как на чистое поле. На площадях и
перекрестках по двое и по трое торчали всадники в черном - медленно
поворачивались в седлах всем туловищем, поглядывая сквозь прорези в низко
надвинутых клобуках. С наспех врытых столбов свисали на цепях обугленные
тела над погасшими углями. Казалось, ничего живого не осталось в городе
только орущие вороны и деловитые убийцы в черном.
Половину дороги Румата прошел с закрытыми глазами. Он задыхался,
мучительно болело избитое тело. Люди это или не люди? Что в них
человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и
покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня.
Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех,
кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное. Десять человек стоят,
замерев от ужаса, и покорно ждут, а один подходит, выбирает жертву и
хладнокровно режет ее. Души этих людей полны нечистот, и каждый час
покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих
затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи
людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху
своих детей и детей своих детей. Я не могу больше, твердил про себя
Румата. Еще немного, и я сойду с ума и стану таким же, еще немного, и я
окончательно перестану понимать, зачем я здесь...

У Вас в вопросе "литературные ассоциации", а у меня моментально всплыл этот фильм.

Не буду скрывать, этот ответ у меня уже был. Я отвечала Чау на вопрос о добре и зле. Но сейчас я не могу избавиться от этих ассоциаций. Пыталась думать о чем-то другом. но нет. . не получается. Только это. Для меня это черное и белое. Вместе. Жуткое. Понятное, но страшное. Не понятное и тоже страшное. .

___________________________________________________________
Х/ф «Ночной портье» (1974) Режисер Лилиана Кавани Авторы сценария: Лилиана Кавани, Итало Москати В главных ролях: Дирк Богард, Шарлотта Рэмплинг 1957 год.
В венском отеле случайно встречаются бывший нацист и бывшая заключенная концлагеря. Пробудившиеся воспоминания как палача, так и жертвы разжигают между ними странное, противоестественное влечение, которое психоаналитик назвал бы садомазохизмом.

Лилиана Кавани о фильме «Ночной портье» : "…В 1965 году я снимала на телевидении фильм «Женщины в движении Сопротивления» , для которого взяла интервью у двух женщин, переживших лагерь. Одна из них, родом из Кунео, провела три года в Дахау (ей было восемнадцать, когда она туда попала) . Она была партизанкой, не еврейкой. Рассказ этой женщины привел меня в замешательство: после окончания войны, когда жизнь вошла в нормальное русло, она каждый год ездила на две недели в Дахау. Брала летом отпуск и проводила его там. Я спросила, почему она ездила именно туда, а не куда-нибудь подальше от этого места. Она не смогла ответить достаточно ясно (может, это смог бы сделать только Достоевский) . Однако в самом факте этих ежегодных визитов в лагерь был заключен ответ: жертва, так же, как и палач, возвращается на место преступления. Почему? Надо покопаться в подсознании, чтобы понять это.

Другая женщина, из Милана, тоже не еврейка и тоже партизанка, попала в Освенцим. И выжила. Я встретилась с ней в ее убогом жилище на окраине Милана. Меня это очень удивило, ведь ее семья была весьма зажиточной. Она объяснила мне это: после войны она пыталась возобновить связи с семьей и с людьми, которых знала раньше, но не смогла этого сделать и стала жить одна, вдали от всех. Почему? Потому, сказала она, что ее шокировала послевоенная жизнь, которая продолжалась так, словно бы ничего не произошло, испугала та поспешность, с которой было забыто все трагическое и печальное. Она вернулась из ада и поэтому считала, что люди, увидев, на что они могут быть способны, захотят многое радикально изменить. А получилось наоборот: именно она чувствовала себя виноватой перед другими за то, что пережила ад, что стала живым свидетелем, укором, жгучим напоминанием о чем-то постыдном, о том, что все хотят забыть как можно быстрее. Разочаровавшись в мире, почувствовав себя помехой для окружающих, она решила жить среди людей, которых не знала раньше. Я спросила, какие воспоминания ее мучают больше всего. Она ответила, что больше всего ее мучает не воспоминание о том или ином эпизоде, а тот факт, что в лагере ей во всей глубине раскрылась ее собственная натура, способная творить как добро, так и зло. Она особо подчеркнула: «зло» . И добавила, что никогда не простит нацистам то, что они заставили человека осознать, на что он способен. Примеров она мне не привела, просто сказала, что не надо думать, что жертва всегда невинна, потому что жертва — тоже человек. ..…

В одном интервью, которое я давала в Париже, на вопрос о смысле фильма я ответила: «Все мы жертвы или палачи и выбираем эти роли по собственному желанию. Только маркиз де Сад и Достоевский хорошо это поняли» . Это было похоже скорее на удар, чем на ответ. . "

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Нам фильм показали в начале 90-х. Для меня это бы шок во всех отношениях! Я помню это фильм чуть ли не по кадрам.

"Ад и рай-в небесах, -утверждают ханжи. Я, в себя заглянув, убедился во лжи. Ад и рай, -не круги во дворе мирозданья. Ад и рай - это две половинки души". Омар Хайям.

У природы нет плохой погоды
Каждая погода благодать
Дождь ли снег любое время года
Надо благодарно принимать
Отзвуки душевной непогоды
В сердце одиночества печать
И бессонниц горестные всходы
Надо благодарно принимать
Надо благодарно принимать
Смерть желаний годы и невзгоды
С каждым днем все непосильней кладь
Что тебе назначено природой
Надо благодарно принимать
Смену лет закаты и восходы
И любви последней благодать
Как и дату своего ухода
Надо благодарно принимать
Надо благодарно принимать
У природы нет плохой погоды
Ход времен нельзя остановить
Осень жизни как и осень года
Надо не скорбя благословить