Почему несмотря на гибель главных героев трагедия не вызывает чувство безысходности?

Согласна с первым оратором. Жизнь - самая жёсткая, страшная и неизбежная трагедия, потому что "никто из неё не выбрался живым".) Чувства безысходности не возникает, потому что трагедия - это такое кипение эмоций, заламывание рук, короче, явное преувеличение в показе страстей человеческих, что воспринимаешь её как некий символ, несколько возвышающийся над обыденной жизнью. И герои трагедии - уже и не простые люди, а тоже символы, собирательные образы, носители идей, гипертрофированных высоких или низменных качеств и чувств. Поэтому их гибель зачастую вызывает не чёрное чувство безысходности, а катарсис, то есть душевный очистительный подъем.
Возьмите, к примеру, "Вильяма нашего Шекспира". Вроде бы никто слезами не обливается, потому что прекрасно понимает, что умерли, допустим, не девочка Джульетта Капулетти и мальчик Ромео Монтекки. А умерла любовь, которую убила вражда двух непримиримых семейств. И у нас, уж если такое случится, то всегда можно привести их в пример, как светлые символы любви "до гроба". Какая уж тут безысходность? Наоборот, первопроходцам - ура! Показали всем, как надо любить! А то, что померли, так с кем не бывает.)

Закон жанра: автор сознательно ведёт читателя к вполне закономерному финалу. Мы знаем или догадываемся о неизбежной смерти героя задолго до самого события. Но. Иногда такой конец не просто не вызывает чувства горечи или утраты, а наоборот - приносит облегчение: наконец-то этого никчемного рефлексирующего неумеху завалили!

потому что мы и так все умрем

У одного — не вызывает, у другого — вызывает. Да и одна — не вызывает, другая вызывает... Как карта ляжет.

Если идёт речь о некоем стандартном «рамочном» ответе на стандартный же «филологический» вопрос, рискну предположить, что авторами предполагался такой ответ: патамушта ф трагедии смерть героя происходит не «по воле рока», как в драме, например, а является выбором, осознанным шагом, самого героя.