Как Вы считаете, можно ли сравнивать творчество Стругацких с творчеством Беляева?

Беляев - писатель другой эпохи. Когда были другие стандарты фантастики (заданные Ж. Верном), и другая проблематика. Если бы тогда прочли Стругацких, то не поняли бы.

Он писатель для других людей. Для которых полёты в космос и телевидение были фантастикой!

Сравнивать-то вообще можно все, что угодно. Хоть хрен с пальцем, хоть местные Ответы с Ответами *томскими*.

Вот и творчество братьев Стругацких с творчеством Александра Беляева тоже можно, естественно, сравнить. Только надо придумать для этого какие-то показатели и критерии.

Например, у кого из них больше написано книг? Кто дальше заглядывал в прошлое (будущее) в этих книгах. У кого те самые книги более утопичны? А затем и сделать свой собственный вывод

О СООТНОШЕНИИ ЗЛА И ДОБРА В ОКРУЖАЮЩЕМ НАС МИРЕ.

Но я остановлюсь только на одном, на главном, на мой взгляд, различии в писательском ремесле этих великих писателей-фантастов.

И назову потому Александра Романовича Беляева *индуктивистом*, а Аркадия и Бориса Натановичей Стругацких – *дедуктивистами*. Как бы по принципу двух методов познания окружающего мира – индукции и дедукции.

Где, как известно, индукция – это процесс выведения некоего общего целого из каких-то частных, единичных фактов. И этот самый прием Александр Беляев в своих произведениях использует почти повсеместно.

К примеру, он пересаживает жабры одному из своих персонажей в романе *Человек-амфибия* и далее моделирует весь комплекс последующих событий. Или в романе *Властелин мира* он изобретает прибор для *чтения мыслей*. И далее живописует все коллизии, связанные с этим изобретением.

Та же история повторяется и в прочих произведениях этого писателя-фантаста. Будь то *Ариэль*, *Голова профессора Доуэля*, или еще что-то. Ну, а затем по результатам мысленного своего эксперимента писатель и предлагает сделать читателю свой вывод:

О СООТНОШЕНИИ ЗЛА И ДОБРА В ОКРУЖАЮЩЕМ НАС МИРЕ.

Напротив, дедукция – это процесс рассуждения, идущий как бы от общего к частному, к менее общему, к каким-то отдельным его проявлениям. И этот гносеологический прием, как правило, и используется братьями Стругацкими.

Здесь ими сначала постулируется нечто абсолютно общее – существование некоего, придуманного ими самими, социума. А затем уж писателями исследуются какие-то его частности – поведение в тех или иных ситуациях элементов этого социума, то есть персонажей.

Этот прием использован ими и в *Стажерах*, и в *Трудно быть богом*, да, пожалуй, и в прочих своих произведениях. Ну, а по завершению всех этих мысленных экспериментом со своими персонажами, писатели и предлагают сделать читателю свой вывод:

О СООТНОШЕНИИ ЗЛА И ДОБРА В ОКРУЖАЮЩЕМ НАС МИРЕ.

Здесь я мог бы уже поставить точку. Если бы за двумя этими приемами в писательском ремесле не маячило нечто, куда более общее. Так как писательство – это ведь просто одна из множества поведенческих реакций человека.

И вполне можно предположить, что и прочие все человеческие реакции также определяются либо индукцией, либо дедукцией.

Взять, например, ту же женитьбу (замужество).

Одни люди подходят к этому делу сугубо индуктивно: от частного – к общему. То есть, свою избранницу они сначала оценивают по каким-то отдельным, частным параметрам. Не дурна ли она лицом? Как там у нее с жилплощадью? Слаба ли на передок? И даже: Сидит ли ночами в Ответах?

И только затем переходят к общему. В смысле, *оно мне надо? *, или *да, хрен, с ним …, с лица воду не пить*.

Другие же люди ведут себя как бы дедуктивно: сначала – общее, а потом уж и частности. То есть, сначала они замуж выходят, а там и начинают разбираться с тем, кого именно им подстрелил Купидон на охоте. Уже и ноги, видите ли, нельзя побрить его бритвой? Чего это он вечно с мобильником в ванную таскается? И даже: мама мне говорила ….

Ну, а потом это *общее* как-то и утрясется. Типо *на безрыбье и рак – рыба*, или *чтобы ноги твоей здесь больше не было*.

Так вот все люди со временем и приходят к своему пониманию

О СООТНОШЕНИИ ЗЛА И ДОБРА В ОКРУЖАЮЩЕМ НАС МИРЕ.

За ваше здоровье ….

Что Беляев для школьного возраста -- это точно. Попробовал перечитать "Голову профессора Доуэля" -- невозможно. Язык -- примитивный, "психологические портреты" -- словно 12-летний пацан сочинял.
Стругацкие, все-таки, как взрослые люди пишут. Опять же, тайные антисоветчики, с претензией на философию и всякие "фиги в кармане"