Молдавская художница Елена Ревуцкая: позитивно-наивное, прекрасное... 2:Картина "Подледный лов"

сказка про хитрую лису и глупого волка

Если можно, песенка...

Автор: Фёдор Чистяков
Исполнитель: Группа "Ноль"

Вот выходит на пруд школьник Вова,
Вова - мастер подлёдного лова.
Он пешнёй твёрдой лед прорубает
Манной кашей крючок наживляет,
Манной кашей крючок наживляет,
Прямо в лунку наживку бросает.

Припев:
Вот так ловко, вот так Вовка,
Вот так ловко.
Вот так Вовка, вот так ловко,
Вот так Вовка.

Но живёт в том пруду окунь Лёва,
А Лёва - мастер подводного клёва.
Тихо-тихо к крючку подплывает,
И кашу манную всю объедает.
Манную кашу он всю объедает,
Но на удочку не попадает.

Припев:
Вот так ловко, вот так Лёвка,
Вот так ловко.
Вот так ловко, вот так Лёвка,
Вот так ловко.

Вот сидит себе Вова на ящике,
Снег притаптывает мёрзлым валенком.
И мечтает хотя б о подлещике,
О плотвёнке хотя б самом маленьком.
А подо льдом окунь Лёва похаживает,
И плавниками живот свой поглаживает.
Да посмеивается над Вовою,
Да поёт свою песнь окунёвую:

В. Астафьев "Царь -рыба"

«…Что-то редкостное, первобытное было не только в величине рыбы, но и в формах ее тела, от мягких, безжильных, как бы червячных, усов, висящих под ровно состругнутой внизу головой, до перепончатого, крылатого хвоста – на доисторического ящера походила рыбина, какой на картинке в учебнике по зоологии у сына нарисован…..
… Осетр висел на шести крючках. Игнатьич добавил ему еще пяток – боровина даже не дрогнул от острых уколов, просекших сыромятно-твердую кожу, лишь пополз к корме, царапаясь о борт лодки, набирая разгон, чтобы броситься по туго в него бьющей воде, пообрывать поводки самолова, взять на типок тетиву, переломать все эти махонькие, ничтожные, но такие острые и губительные железки.
Жабры осетра захлопали чаще, заскрипели решительней. «Сейчас пойдет!» – похолодел Игнатьич. Не всем умом, какой-то его частью, скорее опытом он дошел – одному не совладать с этаким чудищей. Надо засадить побольше крючков в осетра и бросить конец – пусть изнемогает в глуби. Прискачет младший братец на самоловы, поможет. Уж в чем, в чем, а в лихом деле, в боренье за добычу не устоит, пересилит гордыню. Совхозная самоходка ушла за вырубленной в Заречье капустой, и, пока судно разгрузит овощ, пока затемняет, Командор к Опарихе не явится.
Надо ждать, жда-ать! Ну а дождешься, так что? Делить осетра? …
… Упускать такого осетра нельзя. Царь-рыба попадается раз в жизни, да и то не всякому Якову. Дамке отродясь не попадала и не попадется – он по реке-то не рыбачит, сорит удами…
… «А-а, была не была!» – удало, со всего маху Игнатьич жахнул обухом топора в лоб царь-рыбу и по тому, как щелкнуло звонко, без отдачи гукнуло, догадался – угодило вскользь. Надо было не со всей дурацкой силы бить, надо было стукнуть коротко, зато поточнее. Повторять удар некогда, теперь все решалось мгновениями. Он взял рыбину крюком на упор и почти перевалил ее в лодку. Готовый издать победный вопль, нет, не вопль – он ведь не городской придурок, он от веку рыбак, просто тут, в лодке дать еще разок по выпуклому черепу осетра обухом и рассмеяться тихо, торжественно, победно.
Вдох, усилие – крепче в борт ногою, тверже упор. Но находившаяся в столбняке рыба резко вертанулась, ударилась об лодку, громыхнула, и черно поднявшимся ворохом не воды, нет, комьями земли взорвалась река за бортом, ударило рыбака тяжестью по голове, давнуло на уши, полоснуло по сердцу. «А-ах!» – вырвалось из груди, как при доподлинном взрыве, подбросившем его вверх и уронившем в немую пустоту. «Так вот оно как, на войне-то…» – успел он еще отметить. Разгоряченное борьбой нутро оглушило, стиснуло, ожгло холодом.
Вода! Он хлебнул воды! Тонет!
Кто-то тащил его за ногу в глубину. «На крючке! Зацепило! Пропал!» – и почувствовал легкий укол в голень – рыба продолжала биться, садить в себя и в ловца самоловные уды….
….«Господи! Да разведи ты нас! Отпусти эту тварь на волю! Не по руке она мне!» – слабо, без надежды взмолился ловец……

Моя дочь лучше нарисует.