«Имажинисты немало дали поэзии в смысле мастерства стихосложения...» — на чью и какую книгу этот отклик (июль 1920 г.)? +

"15 июля 1920
Шершеневич В. Лошадь как лошадь: 3-я кн. лирики. М.: Плеяда, 1920. 73 с. Разрешение Госиздата от 7 февр. (ГА РФ. Р — 395. 1. 124). Анонс (в изд-ве «Чихи-Пихи»): ВТ. № 50.

Из откл.: "Бедный, нищий поэт, зараженный страшной болезнью — лошадиным дендизмом! Это она, ужасная болезнь, заставляет его эстетствовать в духе дурной цыганщины и — доэстетствовать до положения какой-то антисанитарной бумажки в современном коммунистическом обществе. Вы больны. Вам нельзя писать, нельзя говорить. Надо только молчать во что бы то ни стало" (А. Б. [Беленсон А.] О лошадином дендизме // ЖИ. 14—15 авг.); автор "больше всего озабочен вопросами "школы". Не из стихов т. Шершеневича можно выводить теорию, а его стихи написаны в угоду теории. Это вредит и имажинизму, и стихам т. Шершеневича» (В. Б. [Брюсов В.] // Худ. слово. № 1.Откл.: Близкий А. Что такое имажинизм // Тв-во (Чита). 1921. № 7); "Имажинисты немало дали поэзии в смысле мастерства стихосложения. Шершеневич среди них в ранге виднейших, и, с точки зрения стихотворного искусства, прочтение его нельзя не рекомендовать молодым поэтам" (Кий [Пятницкий П.] // Грядущее. 1921. № 4/6)."

"Русская революция 1920г. в литературных источниках. Летопись июль1920"

Основателями направления, именовавшими себя "Верховным советом Ордена имажинистов", стали поэты А. Мариенгоф, В. Шершеневич, С. Есенин, Рюрик Ивнев. Вскоре к ним присоединились И. Грузинов, А. Кусиков, М. Ройзман и Н. Эрдман.
-
Стихи Сергея Есенина сегодня самые известные:

Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.

Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.

Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали...
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
1923
-
Моей царевне

Я плакал на заре, когда померкли дали,
Когда стелила ночь росистую постель,
И с шёпотом волны рыданья замирали,
И где-то вдалеке им вторила свирель.

Сказала мне волна: "Напрасно мы тоскуем", -
И, сбросив свой покров, зарылась в берега,
А бледный серп луны холодным поцелуем
С улыбкой застудил мне слезы в жемчуга.

И я принёс тебе, царевне ясноокой,
Тот жемчуг слёз моих печали одинокой
И нежную вуаль из пенности волны.

Но сердце хмельное любви моей не радо...
Отдай же мне за всё, чего тебе не надо,
Отдай мне поцелуй за поцелуй луны.
1915
-
Тебе одной плету венок,
Цветами сыплю стёжку серую.
О Русь, покойный уголок,
Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей,
Ты вся - далёкая и близкая.
Сродни мне посвист журавлей
И не чужда тропинка склизкая.
Цветёт болотная купель,
Куга зовёт к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель
Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман
Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты - смирна и ливан
Волхвов, потайственно волхвующих.
1915
-
Пушкину

Мечтая о могучем даре
Того, кто русской стал судьбой,
Стою я на Тверском бульваре,
Стою и говорю с собой.

Блондинистый, почти белесый,
В легендах ставший как туман,
О Александр! Ты был повеса,
Как я сегодня хулиган.

Но эти милые забавы
Не затемнили образ твой,
И в бронзе выкованной славы
Трясёшь ты гордой головой.

А я стою, как пред причастьем,
И говорю в ответ тебе:
Я умер бы сейчас от счастья,
Сподобленный такой судьбе.

Но, обречённый на гоненье,
Ещё я долго буду петь...
Чтоб и моё степное пенье
Сумело бронзой прозвенеть.
1924

«Имажинисты немало дали поэзии в смысле мастерства стихосложения. Шершеневич среди них в ранге виднейших, и, с точки зрения стихотворного искусства, прочтение его нельзя не рекомендовать молодым поэтам»

Я не уверена, возможно на книгу "Лошадь как лошадь" (наиболее известная его книга) или "Крематорий". В группу имажинистов входили
С. Есенин, А. Мариенгоф, А. Кусиков.

Выводок обид

Круги всё уже, всё короче
Вычерчивает в синеве
Твой ястреб страшных безразличий
Над кроткой горлицей любви.

Напрасно биться и бороться,
Себя любимым возомня,
И в чаще страсти не укрыться
От клюва равнодуший мне.

Вниз кинешься ты комом жутко,
И комья к горлу подойдут.
Лишь память квохчет, как наседка,
Скликая выводок обид.

Живущих без оглядки

Одни волнуются и празднуют победу
И совершают праздник дележа;
Другие, страхом оплативши беды,
Газеты скалят из-за рубежа.

Мне жаль и тех, кто после долгой жажды
Пьет залпом все величие страны.
Настанет день, и победитель каждый
В стремнину рухнется со страшной крутизны.

Мне жаль и тех, кто в злобном отдаленьи,
Пропитанные желчью долгих лет,
Мечтают жалкие отрепья пораженья
Сменить на ризы пышные побед.

Видали ль вы, как путник, пылью серый,
Бредя ущельем, узрит с двух сторон
Зрачок предчувствующей кровь пантеры
И мертвечиной пахнущий гиены стон.

Они рычат и прыгают по скалам,
Хотят друг друга от ущелья отогнать,
Чтоб в одиночестве белеющим оскалом
Свою добычу в клочья истерзать.

И путешественник, в спасение не веря,
Внимает с ужасом и жмется под гранит.
Он знает, для чего грызутся звери,
И все равно ему, который победит.

Мне жальче путников, живущих без оглядки,
Не победителей, не изгнанных из стран:
Они не выпили и мед победы сладкий,
И горький уксус не целил им ран.

Я не поклонница его поэзии. Эпатаж, гаерство не моя стихия.