Расскажите оценку образу Фамусова в произведении Гончарова Мильон терзаний.

Гончаров пишет, что достоинство комедии в том, что в ней
с поразительной достоверностью переданы основные черты
таких социальных типов, как Фамусов, Молчалин, Скалозуб
В пьесе воссоздаётся "длинный период русской жизни –
от Екатерины до императора Николая.
В группе двадцати лиц отразилась... вся прежняя Москва,
её рисунок, тогдашний её дух, исторический момент и нравы".
Гончаров считает, что в комедии нет ни одного надуманного
персонажа, ни одной лиш­ней детали; всё-"от Фамусова до
мелких штрихов, до князя Тугоуховского и до лакея Петрушки"-
взя­то из жизни и перенесено в пьесу.
Гончаров дает Фамусову очень точную характеристику.
Фамусов – представитель лагеря "отцов и старших", то есть тех,
кто не хочет ничего менять, предпочитает, чтобы все шло по
заведенному порядку, то есть порядку, удобному таким вот
Фамусовым.
Сам Фамусов мечтает выбиться в московские тузы, то есть
"есть на серебре и на золоте, ездить цугом, весь в орденах,
быть богатым и видеть детей богатыми, в чинах, орденах и с ключом",
при этом вся его деятельность заключается в подписывании бумажек.
Фамусов раболепен до отвращения, у него нет и мысли о том,
что какие-то его поступки показались бы другому человеку низкими
и некрасивыми, у него извращенное представление о морали,
которой он отбивается от досаждающего ему Чацкого.
По мнению Гончарова, всё, что произошло в конечном итоге в доме
Фамусова, нисколечко его не изменило, не было бы у него
"укоряющих свидетелей" он бы и не предал этому никакого значения.
Разобравшись с ситуацией, он забыл бы о ней как о страшном сне,
предприняв некоторые меры насчет дочери.
Теперь же у Фамусова мало шансов стать тузом, как он мечтал.
К сожалению, он боится именно этого, а не того, что творится в
голове и сердце его дочери.
Вся жизнь Фамусова – двуличная борьба за место под солнцем.
"Однако, -пишет Гончаров, для нас она еще не вполне законченная
историческая картина: мы не отодвинулись от эпохи на достаточное
расстояние, чтобы между ею и нашим временем легла непроходимая
бездна. Колорит не сгладился совсем; век не отделился от нашего,
как отрезанный ломоть: мы кое-что оттуда унаследовали,
хотя Фамусовы, Молчалины, Загорецкие и прочие видоизменились
так, что не влезут уже в кожу грибоедовских типов.
Резкие черты отжили, конечно: никакой Фамусов не станет теперь
приглашать в шуты и ставить в пример Максима Петровича,
по крайней мере так положительно и явно.
Молчалин, даже перед горничной, втихомолку, не сознается теперь
в тех заповедях, которые завещал ему отец;
такой Скалозуб, такой Загорецкий невозможны даже в далеком
захолустье. Но пока будет существовать стремление к почестям
помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать
и “награждены! брать и весело пожить”, пока сплетни, безделье,
пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии
общественной жизни, – до тех пор, конечно, будут мелькать
и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных
и других, нужды нет, что с самой Москвы стерся тот “особый
отпечаток”, которым гордился Фамусов.