Но отчего Вас в очередной раз охватывает трепет,
сравнимый с чувством первой или последней любви,
радость встречи, перечитывание любимых страниц,
предложений, которые Вы помните наизусть?
Знакомо ли Вам это чувство? Отчего оно возникает?
К каким книгам Вы испытываете его?
Ваши любимые цитаты, предложения, отрывки...
Один из любимейших отрывков...
"Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна <успокоит его. >"
"Иногда радует, что наша память не так хорошо хранит воспоминания, как книги. Без них мы бы вообще ничего не помнили".
Корнелия Функе "Чернильное сердце"
Золотой компас Ф Пулман.
— "Броня медведя — это его душа, как твой деймон — это твоя душа".
В. Гюго "Отверженные
"Недостаточно быть счастливым - надо быть в мире с самим собой".
"Как часто проходим мы мимо нашего счастья, не замечая его, не взглянув на него; а если и взглянем, то не узнаем его."
Граф Монте Кристо А Дюма.
Мегги Стивотер "Дрожь"
"От моей шерсти до сих пор пахло ею. Ее запах не давал мне покоя, воспоминание об ином мире.
Я упивался им, ее ароматом. Я подошел слишком близко, хотя все мои инстинкты восставали против этого, в особенности когда я вспомнил, какая судьба постигла того парнишку.
Ее пахнущая летом кожа, смутно знакомая тональность ее голоса, прикосновение ее пальцев к моей шкуре. Каждая клеточка моего тела ликовала при воспоминании о ее близости.
Она была слишком близко."
"Мудрость в том, что бы брать от людей хорошее и быть терпимым к дурному".
С. Моэм "Бремя страстей человеческих".
«Гнев меня не пугает, и я всегда готов ответить ударом на удар. Но я совершенно не выношу слез.» Д. Дюморье "Дом на берегу".
Предисповiе. Записки князя Петра Владимировича Долгорукова (1816-68гг) не принадлежатъ къ обычному типу мемуаровъ, где авторъ записываетъ, как можетъ и умеретъ, всё, чему
свидетелем пришлось ему быть. Свои записм князъ П. В. долгоруковъ начинаетъ очень издалека, с времёнъ, предшествовавшихъ Петру Великому, заботливо собирая генеалогическiя данныя о родахъ русскаго дворянства.
Вере Львовне было жутко и тоскливо. Она впервые в своей жизни натолкнулась сегодня на ужасное сознание, приходящее рано или поздно в голову каждого чуткого, вдумчивого человека, – на сознание той неумолимой, непроницаемой преграды, которая вечно стоит между двумя близкими людьми. "Что же я о нем знаю? – шепотом спрашивала себя Вера Львовна, сжимая руками горячий лоб. – Что я знаю о моем муже, об этом человеке, с которым я вместе и ем, и пью, и сплю и с которым всю жизнь должна пройти вместе? Положим, я знаю, что он красив, что он любит свою физическую силу и холит свои мускулы, что он музыкален, что он читает стихи нараспев, знаю даже больше, – знаю его ласковые слова, знаю, как он целуется, знаю пять или шесть его привычек… Ну, а больше? Что же я больше-то знаю о нем? Известно ли мне, какой след оставили в его сердце и уме его прежние увлечения? Могу ли я отгадать у него те моменты, когда человек во время смеха внутренне страдает или когда наружной, лицемерной печалью прикрывает злорадство? Как разобраться во всех этих тонких изворотах чужой мысли, в этом чудовищном вихре чувств и желаний, который постоянно, быстро и неуловимо несется в душе постороннего человека?"
Внезапно она почувствовала такую глубокую внутреннюю тоску, такое щемящее сознание своего вечного одиночества, что ей захотелось плакать. Она вспомнила свою мать, братьев, меньшую сестру. Разве и они не так же чужды ей, как чужд этот красивый брюнет с нежной улыбкой и ласковыми глазами, который называется ее мужем? Разве сможет она когда-нибудь так взглянуть на мир, как они глядят, увидеть то, что они видят, почувствовать, что они чувствуют?..
Здесь мне сразу вспомнились "Записки от скуки":
Ни с чем не сравнимое наслаждение получаешь, когда в одиночестве, открыв при свете лампады книгу, приглашаешь в друзья людей невидимого мира.
Книги эти – изумительные свитки Литературного изборника, «Сборник сочинений господина Бо», речения Лао-цзы, «Каноническая книга мудреца из Наньхуа». Древние творения, созданные учеными нашей страны, тоже полны обаяния.
И "Маленькие радости" Татибаны Акэми:
Как хорошо,
когда раздобыв у друзей
редкую книгу,
можешь потрепанный том
на первой странице открыть.
-----------
Как хорошо,
когда развернешь наугад
древнюю книгу –
и в сочетаниях слов
душу родную найдешь.
Повторение-мать учения, и сестра действия. Каждое новое прочтение несет в себе что-то новое и полезное.
А мне сразу вспомнился Цвейг и бесполезно потраченные летние дни. Вот блин читал. А мог бы участвовать в более человечьих делах... У всех вот: дым отечества; шашлыки на набережной; мебель поламали да и пекли каштаны... От запахов )))
Мировая война Z (2006 год!) - надеюсь, книга провидческая не на 100%
(Показывает зеркалу средний палец).
— Они хотят, чтобы вы все это услышали. Вот почему вас пустили в нашу страну, позволили записывать интервью, задавать вопросы. Вас ведь тоже используют, понимаете? Ваша задача — рассказать вашему миру о нашем, показать, что случится со всяким, кто вздумает c нами шутки шутить. Война вернула нас к истокам, напомнила, что значит быть русским. Мы снова сильные, нас снова боятся, а для русских это значит только одно: мы снова в безопасности! В первый раз почти за сто лет мы можем согреться в оградительном кулаке Цезаря, и я уверена: вы знаете, как по-русски будет «Цезарь».
...и, втайне ото всех,
одна, в наглухо занавешенной карете, она везла, положив себе на колени,
голову человека, которого она так любила.
Бхагавад гита как она есть.
"Итак, я достиг цели: здесь я добровольно запишусь волонтером. Может быть, путь отсюда приведет меня не к славе, а к могиле. Тогда его конец будет похож на начало: я редко видел более мрачный дом, чем это маленькое казенное здание.
Я открыл ржавую железную калитку, издавшую резкий предостерегающий крик, пересек кладбищенского вида садик и вошел в низкий и темный коридор. Здесь не было надписи, предлагающей входящему оставить всякую надежду за дверьми, но мое настроение сильно упало от смешанного запаха карболки, светильного газа и сырости.
На стене был большой плакат, призывающий во имя Свободы, Равенства и Братства записываться в Иностранный легион. Желающему (если он был от 18 до 40 лет) обещалось жалование размером полпенса в день и предлагалось подписать контракт на 5 лет. В этом предложении, по-моему, было не слишком много свободы еще меньше равенства или братства. С другой стороны, запись шла добровольной. Кому не нравится, может не идти. Обмана никакого не было (по крайней мере в плакате)"...
и любимые строки!
Ведь так интересно, что согревает каждого из нас!