Посоветуйте художественное произведение, где описывается день до какого-либо драматического события.

Последний день помпеи (автора не помню)

Сомерсет Моэм "Непокорённая"-читать минут 20.

Ревизор Гоголя

Борис ВАСИЛЬЕВ. Повесть "САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ" (впервые напечатана в журнале "Юность", 1970, №11).
Краткое описание сюжета:
Последний рабочий день участкового оперуполномоченного милиции, бывшего фронтовика Семёна Митрофановича Ковалёва, который уходит на пенсию.
Ковалёв обходит свой участок, прощается с друзьями и знакомыми и сдаёт дела новому участковому. Наступает вечер. Ковалёв возвращается на автобусе домой и замечает подозрительного гражданина, внешность которого соответствует ориентировке на опасного преступника. Чутьё не подвело бывшего милиционера, он пытается в одиночку задержать преступника, но умирает от полученных в схватке ранений...
В 1972 г. Михаил УЛЬЯНОВ снял художественный фильм по этой повести, где сыграл и главную роль Семёна Ковалёва.
Оба произведения - и книга, и фильм - наполнены чувством оптимизма, несмотря на трагический финал...
-----------
"Один день до драматического события" описывается во многих классических произведениях отечественной литературы (в основном, драматических): в "Недоросле" Д. И. Фонвизина, в "Горе от ума" А. С. Грибоедова, в "Графе Нулине" А. С. Пушкина, в "Тамбовской казначейше" и в "Маскараде" М. Ю. Лермонтова, в "Ревизоре" и "Женитьбе" Н. В. Гоголя и в других...

"История одной смерти, о которой знали заранее" Маркес

Л. Перуц "Мастер страшного суда"

Я знаю точно, в какой день доктор Горский повёз меня играть квартет на виллу «Бишоф». Это было в воскресенье 26 сентября 1909 года; вся панорама этого дня ещё и теперь стоит у меня перед глазами: с утренней почтой я получил письмо из Норвегии, постарался разобрать почтовый штемпель и подумал при этом о студентке, которая была моей соседкой за столом при плавании по Ставангерскому фиорду. Она ведь обещала мне написать. Я распечатал письмо, но в нем оказался проспект одного отеля у Гардангского глётчера. Разочарование. Позже я отправился в фехтовальный клуб, но тут, на улице Флориани, меня застиг ливень, я вошёл в ворота какого-то дома и увидел старый, запущённый сад с каменным фонтаном барокко; старая дама заговорила со мною и спросила, не живёт ли в этом доме модистка по фамилии Крейцер. Помню все, словно это было вчера. Потом распогодилось, 26 сентября 1909 года осталось у меня в памяти как тёплый день с безоблачным небом.
Днём я обедал с двумя товарищами по полку в садовом ресторане. Утренние газеты просмотрел только после обеда. В них были статьи о Балканском вопросе и о политике младотурок — поразительно, как это все запомнилось мне. Передовая статья обсуждала путешествие английского короля, а другая посвящена была планам турецкого султана. «Выжидательная политика Абдул-Гамида» — было напечатано жирным шрифтом в заголовке. В хронике сообщались биографические сведения о Шефкет-паше и Ниази-бее — кто ныне помнит ещё эти имена? На Северо-Западном вокзале ночью был пожар — уничтожены огнём огромные лесные склады; сообщалось о готовящейся постановке «Дантона» Бюхнера; в опере шла «Гибель богов» с гастролёром из Бреславля в роли Гагена; где-то, кажется в Петербурге, происходили забастовки и рабочие беспорядки; в Зальцбурге случилась в церкви кража со взломом, а телеграммы из Рима говорили о шумных сценах в парламенте...
...
С 26 по 30 сентября, стало быть не больше пяти дней, длился весь этот трагический кошмар. Пять дней продолжалась романтическая охота, преследование незримого врага, который был не существом из плоти и крови, а страшным призраком минувших веков. Мы набрели на кровавый след и пошли по этому следу. Молча открылись ворота времени. Никто из нас не предвидел, куда ведёт путь, и чувство у меня теперь такое, словно мы с трудом, шаг за шагом, ощупью пробирались по длинному темному коридору, в конце которого нас поджидало чудовище с поднятой дубиной…
Сколько жертв поглотило оно, это окровавленное чудовище, на пути своём сквозь чащу столетий, сквозь времена и страны? Судьба многих людей представляется мне теперь в ином свете. На оборотной стороне переплёта, среди имён прежних владельцев книги я открыл одну полустёртую подпись. Правильно ли я разобрал её? Неужели Генрих фон Клейст тоже?.. Нет, бесполезно искать, и гадать, и вызывать призраки великих усопших. Туман скрывает их лики. Безмолвствует прошлое. Никогда не даст ответа мрак...

А. Рыбаков "Дети Арбата"