Геннадий АЛЕКСЕЕВ (18.6.1932—1987) не забытый, но самый «малоизданный» культовый автор ХХ века, прозаик, поэт, художник

- Да, да,
ничто не вечно в этом мире! -
сказал я себе.

Зашло солнце,
и наступила
пора свиданий и любви.

И я увидел у ворот
вечно юного Ромео,
который что-то шептал
в розовое ухо
вечно любимой Джульетты.
- Но ведь Шекспира же
когда-то не было! - крикнул я им.
Они засмеялись.

ДЕМОН

Позвонили.
Я открыл дверь
и увидел глазастого,
лохматого,
мокрого от дождя
Демона.

- Михаил Юрьевич Лермонтов
здесь живет? -
спросил он.
- Нет, - сказал я, -
вы ошиблись квартирой.
- Простите! - сказал он
и ушел,
волоча по ступеням
свои гигантские,
черные,
мокрые от дождя
крылья.

На лестнице
запахло звездами.

ЛУЧШЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Предвкушать его.
Услышать скрип двери
и догадаться,
что это оно.

Растеряться.
Но взять себя в руки
и, побледнев от решимости,
прочесть его про себя.

Поразиться.
И, переведя дух,
прочесть его вслух,
но шепотом.

Расхрабриться.
И, открыв окно,
прокричать его громко,
на всю улицу.

Наконец успокоиться.
И ждать новое,
самое лучшее.

ПЬЕТРО делла ФРАНЧЕСКА

Как безмятежен,
как торжественно спокоен
был грешный мир
в глазах делла Франческа!

Среди деревьев
проходили женщины,
с глазами темными,
в простых прекрасных платьях,
и ангелы с власами золотыми
взирали на крещение Христа.

Но в старости
Пьеро совсем ослеп.
И он уже не видел этих женщин
и ангелов
с Христом и Иоанном,
но он, конечно,
слышал их шаги,
их вздохи
и шуршание одежд.

Как строен,
как величественно прост
по-прежнему
был этот мир нестройный
в слепых глазах
Пьеро делла Франческа!
-----
Я встретил в парке
бронзовую статую.

Нагая женщина
стояла неподвижно,
а любопытный
хладнокровный снег
скользил по черной
выгнутой спине,
по ягодицам,
бедрам
и коленям
и у ступней ее
ложился по-хозяйски.
Она руками прикрывалась,
замирая
от страха,
отвращенья
и стыда.

Что было делать?
Снял свое пальто,
на плечи бронзовые
ей набросил.

СИЛА ЛЮБВИ

Еду в автобусе.
Предо мною
милый девичий затылок
с гладкими русыми волосами.
Я тотчас влюбляюсь
в этот девичий затылок,
я тотчас влюбляюсь
в эту девушку с русыми волосами,
я люблю ее беспамятно
и безнадежно.

Пусть эта девушка
окажется высокой и стройной! -
говорю я себе.
Девушка встает,
и - о чудо! -
она и впрямь высокая и стройная!
Пусть у этой девушки
окажется красивое лицо
с нежной белой кожей! -
говорю я себе.

Девушка оборачивается,
и - о чудо! -
у нее красивое лицо
с нежной белой кожей!

А теперь
пусть у этой девушки
окажется изящная женственная походка! -
говорю я себе.

Девушка выходит из автобуса
и идет по тротуару
изящной женственной походкой.
- Браво! - кричу я
и смеюсь, как ребенок.

- Эта девушка будет счастлива, -
говорю я соседям по автобусу, -
вот увидите!
-----
Смелость мастера:
все творимое им -
неслыханная дерзость.

Гордость мастера:
все содеянное им
неповторимо.

Радость мастера:
все рожденное им
способно жить.

Участь мастера:
все увиденное им
не все увидят.

Горечь мастера:
все совершенное им
несовершенно.

Торжество мастера:
он мастер!
-----
Так долго не было меня!
Вселенная томилась,
предчувствуя мое возникновение,
а я не торопился,
я тянул,
я тешился своим небытием,
придумывал предлоги для отсрочек -
филонил всячески.

Но все же мне пришлось
однажды утром
в мире появиться.

И оказалось:
жизнь - такая новость!
И каждый день -
такая неожиданность!

Разинув рот
гляжу на белый свет,
на завитки волос
у женщин на затылках.
-----
Тянет меня почему-то
в эту даль.
И будто нет в ней
ничего особенного -
типичная же даль!
А тянет.

Ушел бы
и жил бы там, в дали.
Да все дела какие-то,
все дела.

Смотрю в даль
и вздыхаю.

Тянет меня
в эту банальную туманную даль,
будь она неладна!

БЕЛЫЙ ЛЕКИФ

Юноша подает девушке
пурпурную ленту.
Девушка улыбается,
она знает,
что умрет молодой и красивой,
волосы ее
перевяжут пурпурной лентой,
а этот лекиф
поставят в ее гробницу.
Художник, пожалей юношу!
Пусть он умрет раньше
и ничего не узнает!

где б его взять..

Иди работай

Дураку скучно
он зевает
и богу скучно
он ногти грызёт
попросите дурака
богу помолиться
вежливо попросите дурака
богу помолиться
деликатно но настойчиво попросите дурака
богу помолиться
заставьте его
помолиться немедля
и пусть дурак
молится усердно
и пусть дурак
бьёт земные поклоны
и пусть дурак
весь лоб расшибёт
а бог посмеётся
глядя как дурак
ему молится
а бог похохочет
глядя на дурака
с разбитым лбом
и оба они развеселятся
и бог
и дурак
но после
конечно
снова станет скучно
и богу
и дураку.