«Гроза летит, — я слитен с нею, От неба в сердце бирюза. И по-иному в звуках рею, Опять в тиши прошла гроза» (К. Бальмонт)

В чужом краю и в чуждом храме, –
Нет, не в святилище родном, –
Я взят певучими волнами,
Тишайший звук восходит в гром.

И вновь, как вешний ветер в вишнях,
Чуть веет благовейный вздох,
Так сладко льется "Слава в Вышних",
Я чую – где-то близко Бог.

Гроза летит, – я слитен с нею,
От неба в сердце бирюза.
И по-иному в звуках рею,
Опять в тиши прошла гроза.

Меж музыкальных властелинов
Мусоргский, Глинка – близки нам.
Им слышен в Небе Гречанинов,
Когда поет им гулкий храм.

Земное жаждет Вознесенья,
Все птицы любят звонкий лес.
На зов: "Христос Воскрес!" – гуденье
Всех вдруг: "Воистину Воскрес!"
1936

В стихотворении "В чужом краю...", посвященном А. Т. Гречанинову, картину звучащей музыки дорисовывают традиционные бальмонтовские звукообразные ряды (певучие волны, гром, гроза, гулкий храм, звонкий лес, реять в звуках), игра аллитерациями (вешний ветер в вишнях). Торжественные поэтические интонации необходимы поэту для выражения пафосных размышлений о месте в отечественной музыкальной культуре композитора-современника, чьи творения Бальмонт ставит в один ряд с шедеврами Глинки и Мусоргского.
Образные линии "земного" и "Небесного" оказываются неразрывно переплетенными. Центральная идея, – приближения человека к Богу, очищения через прекрасное, возвышения, – находит свое словесное выражение в первом стихе заключительной строфы: "Земное жаждет Вознесенья", в котором обнаруживается своего рода ключ к бальмонтовской звукописи. "Игра" аллитерациями на "в" (чаще – в сочетании с гласными), "з/с" по ходу развертывания текста – как своего рода "напевание" основного мотива и постепенное приближение к заключительному аккорду – праздничному возгласу "Воистину Воскрес!", подхватываемому в церкви всей многоликой толпой. Неблагозвучное – и странное, на первый взгляд, у Бальмонта – столкновение в заключительной строке нескольких согласных (всех вдруг) имеет свое художественное предназначение: оно призвано передать внезапно и на миг возникшую разноголосицу, переходящую в гармоническое слияние всех голосов воедино.

Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..

Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, -
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый желтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу…

Федор Тютчев, 1851

Синие, чистые дали
Между зелёных ветвей
Бело-молочными стали…
Ветер играет смелей.

Говор негромкого грома
Глухо рокочет вдали…
Всё ещё веет истома
От неостывшей земли.

Птицы кричали и смолкли;
С каждым мгновеньем темней,
В небо выходит не полк ли
Сумрачных, страшных теней.

Вновь громовые угрозы,
Молнии резкий зигзаг.
Неба тяжёлые слёзы
Клонят испуганный мак.

Ливень, и буря, и где-то
Солнца мелькнувшего луч…
Русское, буйное лето,
Месяцы зноя и туч!

Валерий Брюсов

Стоишь ли, смотришь ли с балкона,
деревья ветер гнёт и сам
шалеет от игры, от звона
с размаху хлопающих рам.

Клубятся дымы дождевые
по заблиставшей мостовой
и над промокшею впервые
зелено-яблочной листвой.

От плеска слепну: ливень, снег ли,
не знаю. Громовой удар,
как будто в огненные кегли
чугунный прокатился шар.

Уходят боги, громыхая,
стихает горняя игра,
и вот вся улица пустая -
лист озаренный серебра.

И с неба липою пахнуло
из первой ямки голубой,
и влажно в памяти скользнуло,
как мы бежали раз с тобой:

твой лепет, завитки сырые,
лучи смеющихся ресниц.
Наш зонтик, капли золотые
на кончиках раскрытых спиц…

Вл-р Набоков

Гроза идет – живая мгла
полями движется, лесами,
как будто горы подняла,
переставляет их местами.
Огнем играет, как дитя
без великанского надзора.
До неба свитками скрутя,
на нас обрушила озера.

Р. Солнцев

Гроза прошла, и ветка белых роз
В окно мне дышит ароматом.
Еще трава полна прозрачных слез,
И гром вдали гремит раскатом...
Александр Блок

***
Ожидание

В прохладу волн загнав
стада коров мычащих,
сгибает стебли трав
жара в застывших чащах.

Прогретая гора
дымится пылью склонов.
Коробится кора
у накаленных клёнов.

Изнемогли поля,
овраги истомились,
и солнцу тополя
уже сдались на милость.

Но все-таки тверды,
сильны и горделивы
чего-то ждут сады,
и ждут чего-то нивы.

Пусть влага с высоты
ещё не стала литься,
но ждут её сады,
и ею бредят листья.

Пускай повсюду зной,
и день томится в зное,
но всё живёт грозой,
и дышит всё грозою.
Евгений Евтушенко

***
Зной – и все в томительном покое…

Зной – и все в томительном покое –
В пятнах света тени спят в аллее…
Только чуткой чудится лилее,
Что гроза таится в этом зное. Бледная, поникла у балкона –
Ждет грозы, - и грезится ей, бедной,
Что далекой бури призрак бледный
Стал темнеть в лазури небосклона… Грезы лета кажутся ей былью, -
Гроз и бурь она еще не знает,
Ждет… зовет… и жутко замирает,
Золотой осыпанная пылью…
Яков Полонский

***

Как весел грохот летних бурь,
Когда, взметая прах летучий,
Гроза, нахлынувшая тучей,
Смутит небесную лазурь
И опрометчиво-безумно
Вдруг на дубраву набежит,
И вся дубрава задрожит
Широколиственно и шумно!..

Как под незримою пятой,
Лесные гнутся исполины;
Тревожно ропщут их вершины,
Как совещаясь меж собой, —
И сквозь внезапную тревогу
Немолчно слышен птичий свист,
И кой-где первый желтый лист,
Крутясь, слетает на дорогу…
Ф. Тютчев

впадаешь в состояние бешенства по одному поводу: где вопрос в теме?