Российский писатель, поэт Игорь САХНОВСКИЙ (род. 17 июля 1958) — автор романов: «Свобода по умолчанию», «Заговор ангелов»,

“Весь мир — театр” и тому подобное

До сих пор эта фраза в чести.
Все, что есть, уподобить театру
так же просто, как взять Клеопатру
за плечо и от яда спасти.

Дело даже не в том, что сейчас,
по сценарию долга и страсти,
выпив смерть, увильнуть от напасти -
непомерная роскошь для нас.

Пусть следы от невидимых слез,
резко высвеченные утрами, -
знак того, что ты занят всерьез
в этой жесткой таинственной драме.

Пусть театр. Но хотелось бы знать:
если сцена считает потери,
то какая высокая знать
наблюдает за этим в партере?..

В горькой трезвости век истечет,
словно в заговор, втянутый в осень.
Не на зрителя тут был расчет.
Значит, и не на зрелище вовсе.

Но скажи, почему же тогда
из египетской тьмы, как ни странно,
кто-то, кажется, смотрит сюда,
кто-то смотрит на нас непрестанно?

Алине

Вот так и запомню тебя на скамье под сутулым орехом,
на краешке ночи, с ореховой тенью над бровью.
Уж если погибель и страх надиктованы эхом,
то все, чем мы можем ответить, зовется любовью.

Но так и останутся — йодистый запах разлуки
над берегом стылым и польское злое сиротство,
как твердая “эл” и прозрачное “вэ”, — эти звуки
прилежно обкатаны морем до полного сходства.

Вчерашний молчальник, моим неуютом одетый,
волнам и ветвям говорит со стыдом: “Не взыщите!.. ”
Он прожил себя и от бешеной нежности этой
отныне свободен. А значит, совсем беззащитен.
-------
Ночь загоралась, как крамола.
В упор глядели из-за штор
созвездья грубого помола,
не отвечая ни за что.

При этом свете, в эту смуту
казалось дикостью — включить
в квартире свет хоть на минуту
и вынуть из дверей ключи.

Ведь ты смогла — всего две фразы
тому назад — в своей руке
удерживать полнеба разом
от вольности на волоске!

Когда рассеивалась робость,
в прозрачном мареве стыда
раздетая мерцала пропасть -
серебряная темнота...

Спустя сто лет, уже к потерям
прибавив жизнь, мы не поверим,
что можно было прямо тут,
вблизи полуоткрытой двери,

на ощупь, на задворках лета,
свести проулок с краем света
на острие небесных смут -
и в этой жизни, в этой, в этой!
-------
Сад затемнял окно большим кустом.
Беседовали гости за столом.
Висела духота, сгущался вечер,
и разговор был сух, как сыр овечий.
И девочка, как ласковый щенок,
мешала взрослым, путаясь у ног.
А этот непроглядный куст в окне,
я чувствовал, смущает душу мне,
как будто неуместная награда…
Но сад не ведал ни добра, ни зла.
Меж тем жена хозяина внесла
из кухни блюдо с желтым виноградом.
Томился в ягодах густой студеный сок
с полупрозрачным запотевшим блеском.
Вдруг девочка
восторженно и резко
навстречу кинулась, едва не сбила с ног
вошедшую. Все смолкли
и глядели,
как на пол грозди смуглые летели
и на полу мгновенно разбивались,
и ягоды, сверкая, разбегались
по комнате,
разрозненно уже…
Хозяин вставил:
— Ух ты, как драже!
Лицо хозяйки наливалось желчью.
А девочка кричала:
— Нет, как жемчуг!
Как жемчуг!..
— Ты не видела его.
Запахло ливнем. Сумерки столпились.

И гости невзначай заторопились,
и вскоре не осталось никого.
В окне уже гудел листвой крылатой
сообщник страстный или соглядатай, -
он ждал грозы, и в этот темный час
ему уж точно было
не до нас.
-------
Дождь нам припомнил все, что мог,
в обиде заспанной, спросонок,
и вздрагивает под шумок,
как выплакавшийся ребенок.

Ведь если жизнь во всем права
и от добра добра не ищут,
чего нам стоит синева
над нашим временным жилищем?

Но оттого, что так редка,
она чужой еще не стала.
И снова виснут облака.
И жаловаться не пристало.

Мое мнение я скрываю, так как у каждого свое мнение.

», вместо знака вопроса.
Почему разрешали нарушать Правила проекта?