Гоголь сжег рукопись и правильно сделал.

Стихи отказа

Нет – сильным мужчинам в одной рубашке
шагающим через
мою кухню страстно и тупо.
Нет – мне свернувшейся-как-котёнок вокруг
спящего ребёнка и соблазнительно
улыбающейся.
Нет – коротким юбкам, нет – длинным
вздохам; я не буду
глядеть, после того, как дочитаю стихи,
понял ли ты их.
Нет – уютным патио, передним дворам,
мои кошки
никогда не растолстеют. Никто
не налепит меня на футболку;
я могу никогда
не научиться пользоваться косметикой.
Не хочу сидеть
неподвижно в машине, когда кто-то другой
за рулём. Нет – кругам, по которым
ходишь. Нет – шахматному
линолеуму. Нет.
Нет — посудомоечной машине (да и стиральная —
маловероятна). Нет — цветам,
милым ножкам, заунывным
поэмам о свадьбе. Ветер —
это как люди, и мои стихи —
море. Дети — как трава
на холмах, они пускают
корни. Или как лес.
Они не приходят и не уходят.
Нет — радуге. Только пеликаны,
неловко барахтающиеся в надежде
на ту самую
Большую Рыбу. Ты можешь спорить,
я не буду задумчивой, пусть оно проходит
подумаем позже, на что могло быть похоже.
Мои воспоминания проходят рядом.
И сейчас я не слишком уверена в том,
кто что кому сделал.
Что мы сделали не так.
Но я сожгла рукопись,
в которой встретила твои глаза и улыбку.

Дайана Ди Прима. Пер. А. Караковского.

И милый кролик улыбнётся в ответ

Гоголь был не нормальный. Он в детстве в колодец свалился