Участник войны, советский поэт Сергей ОСТРОВОЙ (6 сентября 1911—2005) наибольшую славу приобрёл как поэт-песенник

В жизни по-разному можно жить:
В горе можно и в радости.
Вовремя есть, вовремя пить,
Вовремя делать гадости.
А можно так:
На рассвете встать
И, помышляя о чуде,
Рукой обожженной солнце достать
И подарить его людям.
Сергей Островой

***
Три женских имени в России,
Как три судьбы, как три пути…
Ты вышел в странствия земные –
С каким из них тебе идти?!
С Надеждою? С Любовью? С Верой?
Кто спутница в твоей судьбе?
С кем в летний день иль в зимний серый
В далёкий путь идти тебе?!

С кем? Как зовут её? Любовью?
Дойди до этой высоты!
И всей душой своей, всей кровью,
Светлей и чище станешь ты.
А может, в путь пойдёшь ты с Верой?
С ней победишь в любой борьбе.
Будь терпелив – и полной мерой
Судьба за всё воздаст тебе.

А я в свой путь пойду с Надеждой!
Где б ни был я – она со мной,
Всё то, о чем мечтал я прежде, –
Соединилось в ней одной.
Люблю её. Мне с ней надёжно,
С ней, верю, – землю подниму!
…А без Надежды разве можно
Жить человеку одному?

***
...Люди! Братья мои! Берегите своих матерей!
Настоящая Мать – человеку дается однажды...
Сергей Островой "МАТЬ"

***
Людям свойственно ошибаться,
Людям свойственно ушибаться
Голым сердцем о камень голый.
И тогда остаётся рана.
Остаётся рубец тяжёлый.
И нисколько любви. Ни грана.
Человек замерзает молча.
Начинает людей дичится.
И тоска ледяная, волчья,
Среди ночи к нему стучится.
Он опять не уснёт до рассвета.
Будет в пальцах мять папиросы.
Зря вы будете ждать ответа
На придуманные вопросы.
Он не скажет сейчас ни слова.

Весь он в мыслях далёких где-то.
Не судите его сурово.
Не корите его за это.
Не бодритесь при нём сверх меры.
Не учите его терпенью.
Все известные вам примеры
Им забудутся, к сожаленью.
Он оглох от кромешной боли.
От мохнатой беды звериной.
Он тоску — седую от соли —
Повстречал на дороге длинной.
Он замерз. Навсегда? Кто знает?
И уж кажется, нет исхода.
Но и он однажды оттает,
Так велела ему природа.
Постепенно. Меняя краски.

Незаметно ритмы меняя.
Из холодной поры январской
В голубую погожесть мая.
Видишь — змеи меняют кожу.
Видишь — перья меняет птица.
Это счастье, что боль не может
В человеке вечно гнездиться.
Он однажды проснётся рано,
Разомнёт тишину, как тесто:
Там, где очень болела рана,
Будет просто гладкое место.
И тогда через город, к лету,
Пробежав по улице главной,
Человек улыбнётся свету
И обнимет его. Как равный.
Автор Сергей Островой

***
Любовь меня великому учила.
Прошла со мной почти весь белый свет.
По морю шла - и ног не замочила.
Шла по огню - не очернела. Нет.

Она была то радостью, то болью.
То маленькой бывала. То большой.
То раны мне солила ржавой солью.
То всё прощала с лёгкою душой.

Любовь... любовь... А что это такое -
Любовь? Но только правду мне ответь:
Чего в ней больше слёз или покоя?
И что с ней делать плакать или петь?
Сергей Островой

***

А песня ходит на войну,
А песня рушит доты,
Я тоже песню знал одну,
Как подданный пехоты.
На том гремучем рубеже,
Когда трясет планету,
Она приходит — и уже
Ни зла, ни страха нету.
В нее стреляет миномет,
Ее сечет граната.
И песня — влет. И все поет.
И все ведет солдата.
Она ведет. Она поет.
Она, как свет, живуча.
Над нею рыщет самолет.
Летит снарядов туча.
В нее стреляют сто полков...
Висит разрывов проседь...
Но в мире нет таких стрелков,
Чтоб мир обезголосить.

Заглавное

Что терять всего дороже?
Дружбу? Совестливость? Честь?
Все мне дорого. И все же
Есть Единственное. Есть.
По любви. Без понужденья.
Есть заглавное. Оно -
Мне от самого рожденья
Во владение дано.
Мой язык, моя основа,
Чтоб при свете и во мгле,
Властью праведного слова
Утверждаться на земле.

Амур

Чешуйчатой пеной звенели зюйд-весты,
Они пролетали на крыльях тугих,
Где зелень рядилась богаче невесты,
Как будто к ней в гости приехал жених...
Река просыпалась со вздохом. И хмуро
Уже проступали в рассвет берега.
И кланялась в пояс седому Амуру,
Трясла бородищей и дыбила шкуру
Густая – заросшая небом – тайга...
Амур! Но какая, какая строка
Тебя обоймёт, дорогая река,
Когда ты гремишь, седоус и суров,
В запененном беге зелёных валов,
Когда ты взлетаешь, хмельной и шатучий,
То облаком белым, то чёрною тучей,
То чайкой заплачешь, то выпью застонешь,
То кинешься так, что никак не догонишь,
То нерпою ляжешь, на берег валясь,
И звёзды считаешь, едва шевелясь.

Разные деревья

Деревья тоже разные. Как люди.
Вы только в них попристальней вглядитесь.
И обнажится сердце перед вами.
И распахнётся этот мир зелёный.
И – настежь лес! Как перед другом друг!..
А вот стоят две ёлки. Две подружки.
Одна из них шершава. Узловата.
Другая гладкокожа. Как игла.
Вам кто милей? Которая поглаже?
А мне милее та, что пошершавей.
Люблю характер, выраженный броско.
А гладеньких и скрытых не люблю.

Муза

Была погода совершенно летняя.
Прошла девчонка совершеннолетняя.
Она прошла сквозь зарево закатное.
Отчётливо прошла сквозь необъятное.
Сквозь жёлтое прошла. И сквозь багровое.
И всё в ней было юное и новое.
И всё в ней было трепетным. И парусным.
Она прошла под облаком двухъярусным.
Вошла в закат, как травы на лугу.
А я ещё бегу за ней… Бегу.

Время

Когда я зря минуту потерял,
Мне жаль себя. Я этого не скрою.
Минуты – это прочный матерьял,
Я что-нибудь из них всё время строю.
Вот он стоит – дворец моих минут.
Я много лет владычествую тут.
Я строил эти башни, переходы.
Я стены клал. Я возводил венец.
Минуты шли… Теперь проходят годы…
А он бы мог быть выше – мой дворец!

Берёзовый дымок

Судьба ткала мне пёструю дорогу.
И, может, возраст этому виной –
Всё больше тянет к отчему порогу.
К простому слову. К истине простой.

К той, в Среднерусье, тихой речке Воря,
Где пьёт вода берёзовый дымок.
Земля моя, я умер бы от горя,
Когда бы вдруг прийти сюда не смог.

Человеки

Отчего человечество так кровожадно?
С малых лет человеки играют в войну.
Гибнут юноши. Матери плачут надсадно.
Смерть колеблет щемящую эту струну.

Отчего человечество всё забывает?
Как дымятся руины. Как плачет земля.
И как ветер в пустых городах завывает,
Занавески в разбитых домах шевеля.

Всё проходит. И памяти годы сдаются.
И как будто бы не было прежней беды.
Зарастают рубцы. Но следы остаются.
Нам почаще глядеть бы на эти следы.

Я-то помню, как свищет свинцовая трасса.
Как полки умирают, не зная вины.
И приходят тогда рядовые запаса
И телами латают дороги войны.

Вот и всё, что от них остаётся навечно.
Это жизни людские стоят на кону.
Отчего же так весело, так бесконечно
С малых лет человеки играют в войну?
-----
Поэт живёт – пока его читают.
Хотя б один читатель на земле.

Песни "Гуцулочка", "Дрозды", "Зима", "Незабудка", "Звездное счастье", "Про самое красивое", "У дерени Крюково", Ты Россия, моя"...

Пять лучших песен Сергея Острового: «Песня остаётся с человеком» - композитор Аркадий Островский, «Дрозды» - композитор Владимир Шаинский, «У деревни Крюково» - композитор Марк Фрадкин, «Зима» (Потолок ледяной, дверь скрипучая» - композитор Эдуард Ханок, «В путь дорожку дальнюю» - композитор Матвей Блантер.
Очень популярна, в своё время, была песня «Гуцулочка» на слова Сергея Острового, музыка Давида Тухманова.
....
Сказки надо рассказывать ночью,
Под лохматые шорохи звёзд.
Тут и встретишься с чудом воочью.
Тут и лешего схватишь за хвост.

Сказки надо рассказывать ярко.
Околдовывать речью цветной.
От беды, от вороньего карка,
Уходила б судьба стороной.

Сказки надо рассказывать с толком.
Чтобы даль расступалась. И ширь.
Чтобы после хоть с чёртом, хоть с волком,
А не страшно. Ты сам богатырь.

Сказки надо рассказывать с чувством.
С потаённой лукавой игрой.
Жил бы вымысел в чуде изустном
Рядом с правдою — старшей сестрой.

Сказки надо рассказывать тихо.
С расстановкой. Ничуть не спеша.
Чтобы в добрый конец, а не в лихо —
Успевала поверить душа…

СОВОК!!!!

«У деревни Крюково погибает взвод…», «Песня остаётся с человеком», «Зима» («Потолок ледяной…»),
«Жди солдата», «Дрозды».
...Звуки вырастают, как цветы,
Грустные, весёлые, любые,
То горячие до красноты,
То холодновато-голубые...
...Достают до утренней звезды,
Радугами падают на травы,
Шапки прочь, в лесу поют дрозды,
Для души поют, а не для славы...