К 90-летию прозаика, поэта и сценариста Юза АЛЕШКОВСКОГО (род. 21.9.1929) — какое из его произведений вы считаете лучшим:

Сентябрь

Флора доцвела – не налюбуешься
в сентябре волшебен листопад
поутрянке поплотней обуешься
и хиляешь в лес как на парад

Там тебе опята присягают
в небе эскадрильи журавлей
об отлете трубно извещают
всяких местных уток и гусей

а всегда зимующие птицы
об отчизне леса говорят
спят священнодействуя грибницы
белых подосиновых маслят

нет в лесу трибун и мавзолеев
пехотинцев танков и ракет
я о том нисколько не жалею
что в лесу гражданских шествий нет

сохлый кедр похожий на зенитку
взял на мушку раннюю звезду
ливень – чтобы вымочить до нитки –
льет из туч когда домой бреду

я тут глух и нем и беззащитен
равенством со всем зверьем пронзён
ангелам – до бездн душевных виден
просветом вдали вознагражден

запыхавшись пью из свежей лужи
теплое парное молоко
кажется что нет меня снаружи –
и душе от этого легко

Записка Ире соседки по парте на уроке старости

Не кенарь не соловушка не зяблик –
откукарекал зори петушок
мн-да-с… шпоры генеральские ослабли
посеребрён – бывает! – гребешок.

Он рад, к нему еще не прикоснулись
снежинки колкие небытия.
Друзья уснули, чё-то не проснулись,
прости, подруга, не проснусь и я.

Зато в иных Пределах вспыхнет встреча
Души с Душой – ликуют не скорбя!
И больше мне тебя утешить нечем
как, впрочем, моя радость, и себя.

Осенние стансы после ливня
Ире

…Вселенная и в луже и в болотце
заглядывалась на саму себя,
по-моему, выискивая сходство
планетки нашей с капелькой дождя.

Природа дивной жизни круг свершала.
Изящно кружевца латал паук,
над ним пичуга хищно трепетала -
позавтракать стремилось все вокруг.

Те дни осенние спасли меня
от насморочной скукотищи хлада.
Был полон клен октябрьского огня,
а большего тепла душе не надо.

Огонь… Зело стихия лучезарна -
в нем пламенного цвета торжество,
команде шибко мнительных пожарных
его не загасить напором аш-два-о.

Калиной кисло-сладкой скулы сводит,
багряных красок веселит накал,
их — померещилось — слегка на взводе,
цедя винцо, Целков намалевал.

Не смертный страх, не горечь увяданья
на сад и лес навеял листопад -
но знак надежд на прежние свиданья,
как миллионы осеней назад.

Когда, солируя в ветвях дубовых,
полощет горлышко залетный птах -
обалдевает дуб в тоске любовной,
а слово замирает на устах.

О бабье лето!.. У меня нет слов.
Ясней — они в священном безъязычье.
В душе восторг, свобода и любовь.
Был глух и нем — с чего бы петь по-птичьи?..

Люблю торчать раззявой из раззяв
у клумбы Иры, варежку разинув, -
очам достаточно поникших трав,
прощального сиянья георгинов.

Бомбят со свистом желуди пространства
пруда, полянки, вызревшей лозы…
Восславим же порядков постоянство -
Верхи довольны и скромны Низы.

И перелет легко выносит птица,
как из подвала раб — мешок муки.
Презри душа понятие граница:
жизнь — беспредельна, дальние — близки.

Видать, и мне порыв настырный нужен,
чтоб мысли вровень с чувством увязать,
а буковки, как дюжину жемчужин,
на шелковую строчку нанизать.

Жену люблю — и хлеб насущный уминаю,
пью воду кладезну и воздухом дышу,
как червь существованье обожаю,
то легкомысленно о нем я забываю,
то с вечным бытием соотношу.

Безмолвен звон колоколов небесных,
невидимая застит очи тень,
ворон неперелетных ночь не бесит.
Осенний день, прощай, осенний день.

Прощай, благодарю… Пусть глотку перехватит
бессилье описать красу твоих щедрот -
хватило б их на пару жизней. Кстати,
мгновенье длительней, чем темный ум cечет.

Златиcт осенний блеск оркестров меди,
березок-физкультурниц мил парад,
а облака, как белые медведи,
по синим льдам за окоем спешат.

Пускай зимой в пруду кемарят рыбки
и в жабьих зобиках пусть контрабас замрет -
благословим мерцание улыбки,
с которой наземь клена лист плывет.

Ликуют краски, равен эху звук,
и то, что именуют вдохновеньем,
жар-птицей рвется ввысь из слабых рук -
до остановки чудного мгновенья.

Самым страшным - "Рука"

Синенький скромный платочек

Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
В языкознаньи знаете Вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ — серый брянский волк.
За что сижу, воистину не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе сидели в ссылке Вы.
В чужих грехах мы сходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе.
Мы верили Вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы.
Я это все, конечно, понимаю,
Как обостренье классовой борьбы.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры разводили пламя,
Спасибо Вам, я греюсь у костра.
Вам тяжелей, Вы обо всех на свете
Заботитесь в ночной тоскливый час,
Шагаете в кремлевском кабинете,
Дымите трубкой, не смыкая глаз.
И мы нелегкий крест несем задаром
Морозом дымным и в тоске дождей,
Мы, как деревья, валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей.
Вчера мы хоронили двух марксистов,
Тела одели ярким кумачом.
Один из них был правым уклонистом,
Другой, как оказалось, ни при чем.
Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова,
Велел в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: «Сталин — голова!»
Вы снитесь нам, когда в партийной кепке
И в кителе идете на парад.
Мы рубим лес по-сталински, а щепки,
А щепки во все стороны летят.
Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
1959

«Кыш, Двапортфеля и целая неделя» - книга и фильм (1974).

В такую погодку — на печке валяться
И водку глушить в захолустной пивной,
В такую погодку — к девчонке прижаться
И плакать над горькой осенней судьбой.

За дождями дожди,
За дождями дожди,
А потом — холода и морозы.
Зябко стынут поля,
Зябко птицы поют
Под плащом ярко-желтой березы.

Любил я запевки, девчат-полуночниц,
Но нынче никто за окном не поет.
Лишь пьяницам листьям не терпится очень
С гармошками ветра пойти в хоровод.

Но знаю отраду я в жизни нехитрой —
Пусть грустно и мокро, но нужно забыть,
Про осень забыть над московской поллитрой
И с горя девчонку шальную любить.

За дождями дожди,
За дождями дожди,
А потом — холода и морозы.
Зябко стынут поля,
Зябко птицы поют
Под плащом ярко-желтой березы.
1950. За дождями дожди.

Обожаю всё!!! Яркость его таланта затмила гнусный свет кремлёвских звёзд!!

«Два билета на электричку».

Как не стыдно оседлать знаменитость для спам повторов?

Прозаик, поэт, сценарист Юз АЛЕШКОВСКИЙ (род. 21 сентября 1929) — автор многих произведений: «Маленький тюремный роман», К.Бальмонт  в «Литература», 1 год назад