К концу своей земной юдоли открыл для себя своего поэта - Роберт Рождественский. Почему раньше не замечал?

Песни были на слуху, очень нравились, но я увлекалась его поэзией
не меньше, а больше, чем песнями.

Помню, в универе при поступлении (я поступала по эксперименту)
по литературе надо было получить только "отлично".
Рассказала билет -- Горький "На дне" и Блок. Читала наизусть Блока,
попросили прочесть современное, и вдруг вырвался ...джинн,
вернее, "Сказка о добром джинне" Р. Рождественского.
Слушала вся аудитория, экзаменаторы были в восторге, я тоже --
и от чтения наизусть, и от того, что ПОСТУПИЛА!))

Джинн был добрым.
Из бутылки вылез,
а бутылку
подарил мальцу...
Стражники царёвы подивились:
мимо них
шагнула тень
к дворцу.
Царь,
румяный, как шашлык по-царски,
глянул на волшебника хитро:
- Ты откуда взялся?
- Я?
Из сказки.
- А сюда зачем?
- Творить
добро.
- Значит, будешь требовать в награду
золотишко,
бархату аршин?
Может, дочку царскую?
- Не надо.
Ничего не надо
Я же -
джинн.

Царь перекрестился на икону,
скипетром покачивая в такт,
и сказал сурово:
- Нет закону,
чтоб добро творили
просто так!..

Засмеялся джинн.
Подался в город.
И -
покрытый копотью лучин -
он сначала
уничтожил голод,
грамоте мальчишек научил,
лес дремучий вырубил без страха,
запросто остановил чуму...

Люди относились к джинну
странно
и не очень верили ему.
Их одно лишь интересовало:
- Всё-таки скажи,
открой секрет...
Сам-то ты
неужто без навара?
- Я же джинн!
- Ну-у, это не ответ!
Не бывает так...
Добро приносишь.
Бедным помогаешь задарма.
Ничего себе взамен
не просишь...
Понимаешь? -
Дураков нема.

Джинн
засеял рожью поле брани.
(Люди ночью
эту рожь
сожгли.)
Рассыпал он истины.
(Не брали.)
Планетарий выстроил!
(Не шли.)
Джина избегали.
Джина гнали.
(Дважды
чудом спасся от толпы!)
Дружным хором
джинна проклинали
пасторы,
раввины
и попы.
Хаяли в костёлах и в мечетях,
тысячами
шли на одного!..
Джинн бы умер
в тягостных мученьях,
если б
не бессмертие его.
И, устав от мыслей раздражённых,
плюнул джинн
на непонятный мир...
И решил он
разводить крыжовник:
ягоду,
в которой - витамин.
Для себя!..

Над хутором заброшенным,
над последней страстью чудака
плыли -
не плохие, не хорошие -
средние
века.

А мы, раньше, при СССР, даже учили наизусть.

Утром ярким, как лубок.
Страшным.
Долгим.
Ратным.
Был разбит
стрелковый полк.
Наш.
В бою
неравном.
Сколько полегло парней
в том бою - не знаю.
Засыхало -
без корней -
полковое знамя.

Облака
печально шли
над затихшей битвой.
И тогда
с родной земли
встал
солдат
убитый.
Помолчал. Погоревал.
И -
назло ожогам -
грудь свою забинтовал
он
багровым шелком.

И подался на восток,
отчим домом
бредя.
По земле
большой, как вздох.
Медленной,
как время.
Полз
пустым березняком.
Шел
лесным овражком.
Он себя
считал
полком
в окруженье
вражьем!
Из него он
выходил
грозно и устало.
Сам себе
и командир,
и начальник штаба.

Шел он долго,
нелегко.
Шел
по пояс в росах,
опираясь на древко,
как на вещий
посох.
Ждал он
часа своего,
мстил
врагу
кроваво.
Спал он в поле,
и его знамя
согревало...
Шли дожди.
Кружилась мгла.
Задыхалась
буря.
Парня
пуля
не брала -
сплющивалась
пуля!
Ну, а ежели
брала
в бешенстве напрасном -
незаметной
кровь была,
красная
на красном...

Большое видится на расстоянии. Возможно, Вам нужно было отойти от времени, в котором и которым жил Роберт Иванович. И потом, человек меняется с возрастом - то, что волновало в юности, уступает место чему-то более важному, фундаментальному.

...К концу своей земной юдоли...

В земной юдоли
Арон Гольцер

Всё временно и тленно в нашем мире.
Жизнь капнет малость - тут же отберёт.
А я - пылинка бытия на этом пире,
Судьбою брошенный в водоворот.

Прошедшее ушло невозвратимо,
А счастье заблудилось - не придёт.
Кружит, пожалуй, где-нибудь незримо,
Возможно моего ухода ждёт.

Утехи - пробегают резво, живо,
Страдания - мучительно долги...
Так значит, справедливость жизни лжива?
Но с нею преждевременны торги.

Как много грезим мы о благодати,
А скорбь реальна, что ж – не повезло.
Хотел бы знать на горьких дней закате -
Каким добром уравновесить зло?!

И кто же правит нами в поднебесной?
Владыка – дьявол, Бог?... Каков расклад?
Ведь достоверно им одним известно:
Попасть смогу я в рай, а может, в ад.

Достаточно ли мне уроков ада,
Проведшему в земной юдоли век?
Сомнений нет – заслуженной наградой
Путь в рай тому, чьё званье – Человек!

Давно как-то показывали фильмы "Любовь земная" и "Судьба", и очень запали песни из этих фильмов. И раньше и кино видела, и песни слышала, а вот запали в тот раз. Даже книжку стихов Рождественского попросила у одних знакомых через других знакомых. А там ещё много известного нашлось.

Потому что:

По-моему многие тексты «шестидесятников» безнадёжно устарели. Я не эксперты, и все не читал, но как только берусь за эту эпоху, то каждый раз сталкиваюсь с этим фактом.