А в общем, все мы – Галилеи.
Превозмогая суету,
Мы с юности живём, лелея
Принципиальную мечту.
Но лишь ко времени примерясь,
Мы жжём за совесть и за страх
Свою блистательную ересь
На догматических кострах.
И думая, что нашу драму
Иные судят времена, -
Мы в них бубним, как в стенограмму,
Что все же "вертится она".
Хворая смелостью повальной,
Мы прибиваем под карниз
Взамен мечты принципиальной
Принципиальный афоризм.
С которым перейдем порог мы
И присно явимся на свет.
Но наша ересь станет догмой
По истеченью ряда лет.
И укротится лик сердитый,
Скроят из лат подобье риз.
И станет байкой эрудита
Принципиальный афоризм.
---
Стихи бывают, как пути
В иную стать.
Их написать – как превзойти
Судьбы печать.
Как перебраться в вертоград,
Чтоб умереть.
И как продраться через ад,
Чтоб уцелеть.
Как одурачить сатану,
Окончив спор.
И как поддаться пацану
На детский вздор.
Как залететь в зазвездный сад,
Где бродит Бог.
Ах, как бы я их стал писать,
Когда бы мог!..
Гамлет
Чего вы ждете, принц, чего вы ждете?
Не надо больше, не ломайте рук.
Все эти люди, принц, в конечном счете,
Устали от душевных ваших мук.
Они умудрены, они не дети.
Пред ними нечего махать крылом.
Они ведь знают, принц, что добродетель
Погибнет все равно в борьбе со злом.
Им зло не нравится, они, конечно, против.
Но все-таки они и не за вас.
Они пришли смотреть, как вы умрете.
Умрете снова, в миллионный раз.
Нет, принц, вам не дано их огорошить.
Удел ваш – сомневаться и не сметь.
Они помчатся вниз, к своим калошам,
Хлопками одобряя вашу смерть.
Слова становятся с годами лживы.
Сомнение – дурное ремесло.
Ошеломите их, останьтесь живы,
К чертям спектакли, пусть погибнет зло…
---
На книжной полке песни недопеты.
Отяготив собою стеллажи,
Лежат тридцатилетние поэты,
Недолюбив свoe и недожив.
И всякий раз, с какой-то странной новью,
Мы ощущаем, что в житье своем
Мы любим этой – начатой – любовью
И жизнью недожитою живем.
И мы не знаем, как мы дальше были б,
Что с нашим сердцем стало бы, когда
Они свое земное долюбили б,
Доели бы, доспали бы, допили б
И дотянули бы свои года.
Жалельщики толкутся возле полки,
В остывшие уста вставляют стих,
Желая, чтоб поэты жили долго
По образу и по подобью их.
Мне тошно от притворного отчаянья,
От бестолковых и бестактных строк.
Поэты появляются случайно.
Зато они уходят точно в срок.
Сикстинская мадонна
Я чуть-чуть запоздал. Но мельком,
Бросив взгляд, я понял: сейчас
Здесь свершилась какая-то сделка,
Здесь чего-то хотели от вас.
Что случилось? Ваш лик печален,
И мальчишка как будто сник.
Вам здесь что-то наобещали?
Что сулит вам этот старик?
Я не знаю, что вам обещано,
Только знаю – все это ложь!
Не давайте им сына, женщина!
Не давайте! Его не вернешь!
Да, они почитать его будут
И расславят на целый свет…
Но они воспитают Иуду
И потом поделят с Иудой
Эти самые тридцать монет!
И чтоб лишнего не передать ему,
Всенародно расправятся с ним -
Надо ж только предать предателя,
Чтобы честно глядеть самим!
А потом, не ведая, сыты ли,
Разведут святошеский вой,
Нарекут вам сына спасителем
И примажутся к славе его.
И в неистовстве оголтелом
Будет эта алчная рать
Торговать его кровью и телом,
И словами его торговать!
Я чуть-чуть запоздал, но мельком,
Бросив взгляд, я понял: сейчас
Здесь свершилась какая-то сделка,
Здесь сейчас обманули вас.
Я не знаю, что вам обещано.
Только что гадать наперед?
Сын и сам уйдёт от вас, женщина,
Встанет на ноги и уйдёт…
Я ведь вижу – ваш взор насторожен
И надежда светится в нем:
- Пусть уходит, авось поможет
Тьму рассеять своим огнём.
Может, сможет – дело простое…
- Извините, я вас не учу.
Стоит жизни попытка?
- Стоит!
Я не каркаю, я молчу…