Поэт, переводчик, журналист, участник войны Анатолий ЧИВИЛИХИН (28 марта 1915—1957) — автор книг, сборников: «Январь»,

У одного Чивилихина я читала прозу.
Только он - Владимир Алексеевич, сибиряк.
А про поэта даже и не знала. Даже считала, что секретарь
Союза
писателей именно прозаик Чивилихин.

"Чивилихин Анатолий Тимофеевич – один из самых привлекательных
людей в нашем Союзе писателей, – пишет о нем Евгений Шварц.
– Честен органически, как бывают люди музыкальны или черноволосы.
..]душа его глубоко уязвима и нежна".
На короткое время Анатолий Чивилихин стал секретарем Союза
писателей
и "...чуть не спился от брезгливости и ужаса" (Евг. Шварц).

***
Когда растёт душа, становятся тесны
Одежды старые – сомненья и тревоги.
И дни тогда летят, как золотые сны,
И, вольному, тебе открыты все дороги.

Когда растёт душа, нет ни скорбей, ни мук.
Как воздух для крыла – и скорби ей, и муки.
Когда растёт душа, она растёт, как звук.
Зачем нам тишина? В ней умирают звуки.

Когда растёт душа, становятся тесны
Одежды старые – сомненья и тревоги.
И дни тогда летят, как золотые сны,
И, вольному, тебе открыты все дороги.

Когда растёт душа, нет ни скорбей, ни мук.
Как воздух для крыла – и скорби ей, и муки.
Когда растёт душа, она растёт, как звук.
Зачем нам тишина? В ней умирают звуки.
---
Я не боюсь суровых испытаний.
Сквозь них пройдёшь – и счастлив ты вполне.
Но этот груз несбывшихся желаний,
Порывов сдержанных – он давит сердце мне.

Чего хочу? Мне звёзд не надо с неба.
Не надобно и праздности в тиши.
Насущного желаю вдоволь хлеба
Для разума, для сердца, для души.

Купание

То засыпая сном спокойным,
То просыпаясь ото сна,
Ветров нашествием разбойным
До глубины возмущена
Морская гладь.
И в чёрных тучах
Уж реял росчерк огневой,
Когда она к воде гремучей
Сошла тропой береговой.

И всё внесла – и смеха свежесть,
И песни беспечальных дней..

..И волны шли, томясь и нежась,
И затихали перед ней..

Когда в леса с прохладной тенью
Вступаем в полдень голубой,
Ветвей упругие сплетенья
Мы размыкаем пред собой, –
Так и она!
Без напряженья,
И самовластна,
И смела,
Рук расторгающим движеньем
Волну с волною развела.

И было б подвигом ваянья
Запечатлеть в чертах лица
И женственности обаянье,
И дерзновение пловца!

Горная речка

Я глянул вниз.
Блестя на дне ущелья,
Змеился речки узкий поясок.

Тысячелетья, будто с ясной целью –
Плечо горы рассечь наискосок –
Трудилась речка.

Дело шло неспоро.
Но, медленно точась среди камней,
За веком век пилила речка гору
Серебряною пилочкой своей.

Одним упорством в давнем поединке
Была она, чуть видная, сильна.
Преграду размывала по песчинке...

И вот смотри, что сделала она –
Стоит гора, унижена в гордыне,
Как будто бы рассечена мечом.

Красе ущелья мы дивимся ныне.
А речка, будто вовсе не причём,
Течёт себе, так кончив спор с горою,
Как не могли б ни порох, ни тротил.

Так труженик не верит сам порою,
Что он за век свой горы своротил.

Пробуждение

Сон улетел, но мальчуган хитрит.
Ему приятно, что никто не знает –
Никто, никто! – что он уже не спит.
Он утра мир врасплох застать желает,
Чтоб подсмотреть, какой у мира вид?

По коврику крадётся в кухню кот.
В аквариуме поблескивают рыбки.
Пила на верстачке работы ждёт.
Ждёт солнышко Сережиной улыбки.
Рябины ветка по стеклу окна
Слегка стучит, колышимая ветром,
Так, словно будит мальчика она.

Малыш доволен. Он находит светлым
Всё то, что им осмотрено молчком.
Пора вставать. С утра забот немало.
Соринки сна протёр он кулачком,
И скучное отбросил одеяло.

Взглянул в окно. Чтоб радовался глаз,
Осенний лес все краски враз растратил.
Берёза жёлтым факелом зажглась,
Постукивает молоточком дятел.
Вот воробьёв несметное число
Промчалось низко. Каркнула ворона.

Вот ветром подоспевшим донесло
Далёкий гул разрывов с полигона.
Сегодня дел немало у отца –
Учебные итоговые стрельбы.

Вставай, спокойно спавший сын бойца,
Прошедшего от Волхова до Эльбы.

Отрывок из "Джордано Бруно"

...Мир велик. Сжигает солнце степи.
Белый снег метелицы метут.
А его, закованного в цепи,
К многолюдной площади ведут.

И Земля в пути. Шумят долины.
Тихо осыпаются цветы.
Впереди кометы, как павлины,
Расправляют пёстрые хвосты.
Освещая путь неповторимо,
Метеоры падают в простор.

Все дороги в Рим ведут. А в Риме
Человек восходит на костёр.

В этот миг он вспомнил вновь, быть может,
Всё, с чем он смирился на суде –
Он отныне губы не приложит
Ни к девичьей коже, ни к воде.
Не увидит радугу над лесом,
Тополей шумящую толпу.

Он стоит, прикрученный железом
К площадному голому столбу.