Поэт-сатирик ДОН-АМИНАДО (А. П. Шполянский; 1888—14.11.1957) — автор книг: «Дым без отечества», «Наша маленькая жизнь»,

Свершители

Расточали каждый час.
Жили скверно и убого.
И никто, никто из нас
Никогда не верил в Бога.

Ах, как было все равно
Сердцу - в царствии потемок!
Пили красное вино
И искали Незнакомок.

Возносились в облака.
Пережевывали стили
Да про душу мужика
Столько слов наворотили,

Что теперь еще саднит,
При одном воспоминаньи.
О, Россия! О, гранит,
Распылившийся в изгнаньи!

Ты была и будешь вновь.
Только мы уже не будем.
Про свою к тебе любовь
Мы чужим расскажем людям.

И, прияв пожатье плеч,
Как ответ и как расплату,
При неверном блеске свеч
Отойдем к Иосафату.

И потомкам в глубь веков
Предадим свой жребий русский:
Прах ненужных дневников
И Гарнье - словарь французский.

Честность с собой

Россию завоюет генерал
Стремительный, отчаянный и строгий.
Воскреснет золотой империал
Начнут чинить железные дороги.
На площади воздвигнут эшафот,
Чтоб мстить за многолетие позора.
Потом произойдет переворот
По поводу какого-нибудь вздора.
Потом... придет конно-гвардейский полк:
Чтоб окончательно Россию успокоить.
И станет население, как шелк.
Начнет пахать, ходить во храм, и строить.
Набросятся на хлеб и на букварь.
Озолотят грядущее сияньем.
Какая-нибудь новая бездарь
Займется всенародным покаяньем.
Эстетов расплодится, как собак.
Все станут жаждать: наслаждений жизни.
В газетах будет полный кавардак
И ежедневная похлебка об отчизне.
Ну, хорошо. Пройдут десятки лет.
И Смерть придет и тихо скажет: баста.
Но те, кого еще на свете нет,
Кто будет жить - так, лет через полтораста,
Проснутся ли в пленительном саду
Среди святых и нестерпимых светов,
Чтоб дни и ночи в сладостном бреду
Твердить чеканные гекзаметры поэтов,
И чувствовать биения сердец,
Которые не ведают печали,
И повторять: "О, брат мой, Наконец!
Недаром, наши предки пострадали!"
Н-да-с. Как сказать... Я напрягаю слух
Но этих слов в веках не различаю.
А вот, что из меня начнет расти лопух,
Я - знаю.
И кто порукою, что верен идеал?
Что станет человечеству привольно?!
Где мера сущего?! -Грядите, генерал!..
На десять лет! И мне, и вам - довольно!

Про белого бычка

Мы будем каяться пятнадцать лет подряд.
С остервенением. С упорным сладострастьем.
Мы разведем такой чернильный яд
И будем льстить с таким подобострастьем
Державному Хозяину Земли,
Как говорит крылатое реченье,
Что нас самих, распластанных в пыли,
Стошнит и, даже, вырвет в заключенье.
Мы станем: чистить, строить и тесать.
И - сыпать рожь в прохладный зев амбаров.
Славянской вязью вывески писать
И вожделеть кипящих самоваров...
Потом опять увязнет ноготок.
И станет скучен самовар московский.
И лихача, ватрушку и Восток
Нежданно выбранит Димитрий Мережковский.
Потом... О, Господи, Ты только вездесущ
И волен надо все преображеньем!
Но, чую, вновь от беловежских пущ
Пойдет начало с прежним продолженьем.
И вкруг оси опишет новый круг
История, бездарная, как бублик...

Философские строки

Возвращается ветер на круги своя
Не шумят возмущенные воды.
Повторяется все, дорогая моя,
Повинуясь законам природы.

Расцветает сирень, чтоб осыпать свой цвет.
Гибнет плод, красотой отягченный.
И любимой - поэт посвящает сонет,
Уже трижды другим посвященный.

Все есть отблеск и свет. Все есть отзвук и звук.
И, внимая речам якобинца,
Я предчувствую, как его собственный внук,
Возжелает наследного принца...

Непобедимое

Сижу в золотом Тюильрийском саду
И с грустью вздыхаю о многом.
О том, что нельзя мне играть в чехарду
Пред этим безнравственным богом.

О том, что истлел знаменитый артист,
А бог неподвижен, как прежде.
О том, что косится на фиговый лист
Старушка в напрасной надежде...

О том, что и надо же так угодить,
Чтоб... трижды роняю по вздоху,
Позволить себя бесконтрольно родить
В такую шальную эпоху!..

Куда мне идти? И куда я пойду?
Анелька... Деревня... Россия...
Как много гвоздик в Тюильрийском саду!
И все они тоже чужие.

Живём. Скрипим. И медленно седеем.
Плетёмся переулками Passy.
И скоро совершенно обалдеем
От способов спасения Руси.
Вокруг шумит Париж неугомонный,
Творящий, созидающий, живой.
И с башни, кружевной и вознесённой,
Следит за умирающей Москвой.

Он вспоминает молодость шальную,
Весёлую работу гильотин
И жизнь свою, не эту, а иную,
Которую прославил Ламартин.

О, зрелость достигается веками!
История есть мельница богов.
Они неторопливыми руками
Берут из драгоценных закромов,
Покорствуя величественной воле,
Раскиданные зёрнышки Руси,
Мы очередь получим в перемоле,
Дотоле обретаяся в Passy.

И некто не родившийся родится.
Серебряными шпорами звеня,
Он сядет на коня и насладится -
Покорностью народа и коня.

Проскачут адъютанты и курьеры.
И лихо заиграют трубачи.
Румяные такие кавалеры.
Весёлые такие усачи.

Досадно будет сложенным в могиле,
Ах, скучно будет зёрнышкам Руси...
Зачем же мы на диспуты ходили
И чахли в переулочках Passy.

"Достаточно и трех пальм, чтобы почувствовать себя в оазисе, и одного дурака, чтобы почувствовать себя в пустыне"Дон-Аминадо

Ночной ливень.
Напои меня малиной,
Крепким ромом, цветом липы.
И пускай в трубе каминной
Раздаются вопли, всхлипы...

Пусть скрипят и гнутся сосны,
Вязы, тополи иль буки.
И пускай из клавикордов
Чьи-то медленные руки

Извлекают старых вальсов
Мелодические вздохи,
Обречённые забвенью,
Несозвучные эпохе.

Напои меня кипучей
Лавой пунша или грога
И достань, откуда хочешь,
Поразительного дога,

Да чтоб он сверкал глазами,
Точно парой аметистов,
И чтоб он сопел, мерзавец,
Как у лучших беллетристов.

А сама, в старинной шали
С бахромою и с кистями,
Перелистывая книгу
С пожелтевшими листами,

Выбирай мне из «Айвенго»
Только лучшие страницы
И читай их очень тихо,
Опустивши вниз ресницы.

Потому что человеку
Надо в сущности ведь мало...
Чтоб у ног его собака
Выразительно дремала,

Чтоб его поили грогом
До семнадцатого пота,
И играли на роялях,
И читали Вальтер Скотта,

И под шум ночного ливня
Чтоб ему приснилось снова
Из какой-то прежней жизни
Хоть одно живое слово!

Для утвердительного ответа достаточно лишь одного слова — «да». Все прочие слова придуманы, чтобы сказать «нет».
Когда люди не сходятся в главном, они расходятся из-за пустяков.
Кто не страдал бессонницей, тот не знает своей биографии.

Во-первых, это спам-повтор, типичный для этого аккаунта!

Поэт-сатирик ДОН-АМИНАДО (А. П. Шполянский; 7 мая 1888—1957) в 1920 году покинул Россию. Он автор книг «Дым без отечества» К.Бальмонт  в «Литература», 3 года назад

Безобразие! Другим участникам проекта удаляют уникальные авторские вопросы, а тут десятилетиями одно и то же повторял!

Во-вторых, всё время какие-то новы усложнения с печатными знаками, лишь бы не ставить знак вопроса!

(А. П. Шполянский; 1888—14.11.1957) —

Что это?