Скачала, пыталась читать, и не то, чтобы смущала архаичность его поэтики, но все не хватает чего-то живого, что стопорит мое проникновение в его, как поэтические, так и прозаические тексты, особенно в мемуары. К тому же знаю по многим публикациям и воспоминаниям, что в жизни он позволял себе зачастую демонстрировать не только катастрофическое отсутствие вкуса, но и наличие элементарной порядочности. Человек он «так себе» (имхо-имхо!), поэтому лень вникать («Прощай, дорогая. Сними кольцо, выпиши вестник мод. /И можешь плюнуть тому в лицо, кто место мое займет»).
Согласна с теми, кто говорит об обиде, связанной с абсолютной невозможностью для него войти в историю «русским поэтом», поскольку теперь уж на роду написано остаться лишь «ахматовским сиротой». Каково это – осознать в старости, что ты вечный «ахматовский сирота» и что, «в гроб сходя», благословили не тебя – другого, которого и пинает оставшийся в живых ДБ и в стихах, и в прозе? Он ведь понимает – не будь ИБ, то разделил бы славу с другими ленинградцами – с Кушнером, с Соснорой, с Кривулиным, но, на свою беду, оказался в ситуации «ИБ и поэты его круга».
Кое-какие его строки, безусловно, оставят след в памяти, но лишь, как ремарки на полях биографии ИБ, поэтому не «два-три», а всего лишь один пример:
По черному пришла ко мне любовь.
Как птицы по ночам с насеста
Срываются, нам оборвавши сердце,
Разбив крылом и оцарапав бровь,
Ресницы обломив, пришла любовь…
(Д. Бобышев. «Портрет»)