С начала шестидесятых годов сахалинские рассказы Анатолия Ткаченко стали регулярно появляться на страницах журнала "Огонёк". Люди в рассказах Ткаченко суровы, как сурова сама природа, приютившая их: "Камни переменили цвет – стали пестрыми, и только песчаные берега все так же ярко и пустынно лежали у зеленой живой воды. Туманы приходили из океана и уходили в океан, ветры обтекали остров, медленно теплело небо над холодным пространством...". Это цитата из раннего рассказа писателя "Гибель владыки".
Как вспоминал Анатолий Ткаченко в одной из своих последних книг "Штрихи": "Поскольку я шел в прозу от стихов, у меня толчком к написанию, например, рассказа было чаще всего вдруг возникшее некое музыкальное чувство, похожее на привязчивую мелодию, которая и тревожила, и счастливо воодушевляла. Вероятно, это и называется вдохновеньем...".
Более поздний Ткаченко отдавал предпочтение повестям и романам. И хотя он давно уже москвич, но многие из персонажей его книг и поныне родом оттуда, с Дальнего Востока: "Соленый берег", "Сезонница", "Стланик, туман...", "Берег долгой зимы", "Земля среди шторма", "Рыжий сивуч", "Открытые берега", "Люди у океана".
Место действия рассказов и повестей Анатолия Ткаченко - это прежде всего место его жизни и работы: Амурские берега, Сахалин, степи Казахстана и в последние годы - средняя полоса России. Автор пишет о современности и современниках, но не торопится высказаться, а подолгу присматривается к труду, особенностям жизни, обычаям своих будущих героев. За перо он берется лишь тогда, когда знает, что может сказать нечто новое, самим перечувствованное - о сахалинском нивхе, о чабане-казахе или крестьянине из приокской деревни. Рассказы и повести А. Ткаченко часто напоминают очерки по точности места действия, ощутимой конкретности героев. В то же время они сюжетно остры, лиричны
В последней книге Анатолия Ткаченко "В стране вождей, составленной из стихотворений разных лет, можно встретить такие строки:
Умереть бы по осени, тихо и так,
Под смиренье погоды усталой,
Без речей и поминок, цветов и зевак,
И земля бы была ещё талой.
Умер писатель в преддверии весны. Тихо, скоропостижно, как и дано скончаться чистым в помыслах людям.