К 140-летию английского поэта Альфреда НОЙЕСА (16 сентября 1880—1958), известного балладами «Разбойник» и «Шарманка»,

Песнь Шервуда

Шервуд предрассветный. Здесь ли Робин Гуд?
В тёмной чаще тени серые плывут,
Призрачным оленям грезится стрелок,
Что встаёт из тени и трубит в свой рог.

Робин Гуд, ты с нами! – всех лесных стрелков
Будит на рассвете отдалённый зов,
Что как встарь скликает удалой народ.
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Поцелуй июня, Англию согрей!
Эльфы под луною в танце кружат фей,
И сверкают сотни крыльев-лепестков
Пламенем рубинов, блеском жемчугов.

Англия проснулась, хороша, как встарь:
Кудри золотые, карих глаз янтарь.
Робин Гуд вернулся под зелёный свод,
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Для него Любовью приготовлен дом:
Жимолость, шиповник расцвели кругом.
Залилась румянцем неба бирюза,
И сияют счастьем Мэрион глаза.

Жаворонка песня льётся с высоты.
Заждалась подруга: Робин, где же ты?
Сотни фей и эльфов водят хоровод,
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Оберон раздвинет жухлую траву,
Красно-золотую разметёт листву,
Чтоб смельчак Вилл Скарлетт, услыхав сигнал,
Из лесной постели в строй весёлый встал.

Едет с Крошкой Джоном - Тук, монах лихой,
Крепкие дубинки, фляги под рукой.
Мёртвые проснулись, время вспять идёт,
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Нежный южный ветер листья шевелит.
В самом сердце Англии Робин не забыт,
И над лесом шёпот слышно там и тут:
В Шервуде светает, спит ли Робин Гуд?

Англия взывает: Робин, полно спать!
Шервуд звуком рога всколыхни опять,
Пусть нарушит эхо вековую тишь,
В Шервуде светает, Робин Гуд, ты спишь?

Где олени бродят в тишине лесов,
Созывает Робин вольных молодцов.
Зелены дублеты, ясен небосвод,
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Рог зовёт - и слышишь? - средь лесных аллей
Эхом раздаётся треск сухих ветвей.
Папоротник вздрогнул, гнутся стебельки,
На рассвет шагают вольные стрелки.

Робин! Робин! Робин! Всех лесных стрелков
Поднял на рассвете отдалённый зов,
И как встарь собрался удалой народ.
В Шервуде, в Шервуде утро настаёт.

Перевод Марины Новиковой

Полотно времени

В безмолвии звездной ночи и в гуле морских валов,
Под вой пустынного ветра, под шепот трав и цветов,
Свивая грезы и слезы, вчера и завтра в одно,
На вечных ставинах Время плетет свое полотно.

Зимою листья истлели, но черный их перегной
Раскрасит цветы в апреле в пурпурный и золотой.
Исчезли запахи, звуки, и музыка, и любовь,
Но в сердце больной старухи они оживают вновь.

Олени, ястребы, совы, где б ни были мы сейчас,
Единая нить основы пронизывает всех нас.
Все сонмы надежд и страхов – в уточной пряже давно,
И Время из этой пряжи плетет свое полотно.

Новорожденная роза и папоротник, и вьюн
Уходят с нами в Молчанье когда-то звеневших струн,
Уходят, уходят в Вечность, хранящую каждый миг,
Уходят во Мрак Вселенной, где звезд и солнца родник.

Умрет ли душа во Мраке? Сокрыт ли навеки прах?
Ты слышишь! Века вернулись – челнок завершает мах.
Надеждам нашим и страхам опять пройти суждено
За нитью, которой Время плетет свое полотно.

Сквозь зев единой основы единый скользит уток,
Единства духа и плоти в едином мире залог,
Хоть лист один засыхает, и птица одна умрет,
И сердце одно страдает, и море одно ревет.

Едины с цветком увядшим, едины с чахлой луной,
Едины с горой гранита, которую плавит зной,
Едины с мечтой, которой за грань заглянуть дано,
Мы – Времени и Вселенной единое полотно.

Перевод Николая Винокурова

Разбойник ( романтическая баллада).

Ветер потоками мрака хлестал по верхушкам крон,
Луна в облаках мелькала, как призрачный галион.
Дорога змеёй серебрилась на лоне кровавых болот,
И скачет разбойник снова,
Он скачет и скачет, снова,
И вот прискакал он снова к таверне, и встал у ворот.

На лоб надвинута шляпа, у горла завязан шнурок.
Камзол - темно-красный бархат. Замша обтянутых ног.
Коричневый плащ ниспадает. Ботфорты до бёдер. Мороз.
Он словно в бриллиантах - мерцает,
Его пистолет - мерцает,
И шпага его – мерцает под сводом бриллиантовых звёзд.

Подковы зацокали звонко, когда он въезжал во двор.
Кнутом постучал по ставням – закрыто всё на запор.
Он тихо присвистнул в окошко. Громче её позови!
Ждала там хозяина дочка,
Бесс, черноглазая дочка,
Кто в чёрные косы вплетала алеющий бант любви.

Но тайно в таинственном мраке скрипнула дверь на крыльце,
Подслушивал конюх со злобой на белом, как снег, лице.
Пустые глаза безумны, и запах гнилой изо рта;
Он любит хозяина дочку,
С алыми губками дочку,
Молча, как пёс, он слушал, что нежно разбойник шептал.

«Один поцелуй, моя радость, а цену назначь сама,
К тебе я вернусь на рассвете, и золота будет сума;
Но если погоня с дороги меня повернёт назад,
Тогда лишь при лунном свете,
Меня жди при лунном свете,
Вернусь я при лунном свете, хотя бы разверзся ад»...