Как оцениваете творчество Виктора Пелевина?

примерно так же. Такое впечатление, что он подсел на наркоту и, чем дальше, тем забористее

Чапаев и Пустота - зачотное.

гениальный больной :))

25 лет назад было модно его читать. Правда раз прочитал - и забыл, перечитывать не тянет.

Пелевин - не мой автор. Хотя допускаю, что для кого-то он гениальный.

Резко негативно. И как человек он дно.

Никак не оцениваю - читаю своего брата

https://author.today/u/zaqzaqzaqzaq11/works

Начинать с последней книги, а то не поймете концовку остальных

Совсем никак.

Уже никак не оцениваю. Даже ранние вещи никак.

Пелевин либо вызывает восторг у читателя. Или негодование, мол какой то накачанный наркотиками графоман. На самом деле это очень умный, ироничный автор. Вдумчивый читатель может у него почерпнуть много любопытной информации. Посмеяться над его стёбом над нашей реальностью.

Соглашусь. У меня такое же впечатление

Его творчество не для каждого, но судя по тому, что он является одним из самых высокооплачиваемых современных писателей в России, его работы нравятся читателям.

Это бездарность.
Знал его по МЭИ.

С удовольствием читаю.

Забавно, то что Вы Пелевина в своем вопросе почти дословно процитировали.
Выбор-то все равно отсутствует, поэтому книги автора всегда найдут своего читателя, т. к. весь современный отечественный постмодернизм, это творчество Пелевина и Сорокина, конкурентов у них нет.

Не принимайте на свой счет ничего, кроме денег, но вот как Пелевин описал ситуацию с критикой его творчества в романе: "Transhumanism INK":

"Живые писатели уже век как вымерли с голодухи. В Добром Государстве сохранился только один – баночный классик Г. А. Шарабан-Мухлюев, Мопассан для бездомных, как его называли в позднем карбоне.
Он написал все свои главные тексты еще два-три века назад и попал в банку случайно – после долгой комы в крио-фазе.
Говорили, что крио-кома уже кончалась, когда сердоболы проапгрейдили его аж до пятого таера, чтобы не прервалась серебряная нить… Или красная… В общем, понятно.
Поскольку никаких событий в изящной словесности не происходило, главным содержанием литературной жизни Добросуда была затяжная война Шарабан-Мухлюева с богатыми косметическими влиятельницами, комментирующими литературу.
Они занимались этим не потому, что интересовались художественным словом – их целью было захватить сегмент «интеллектуальное бьюти» и дать на этом скалистом рубеже последний бой полуголым влиятельницам-малолеткам, которые гарантированно не стали бы нырять в такую парашу.
Война шла уже столетия – блогерши старели и помирали, нарождались новые, а Шарабан-Мухлюев все так же ровно и ясно светил человечеству из своей банки. Многие, впрочем, не верили, что он пишет сам и полагали, что за него работает небольшая нейросеть – мегатюринга в два-три, на уровне дорогого крэпофона. Большую прозу такая сборка писать не могла, но на афоризмы, цитаты и мелкие эссе ее хватало.
Говорили, что отличить нейросеть от настоящего Шарабан-Мухлюева просто – в аллегориях и метафорах искусственного интеллекта всегда присутствовала орально-анальная тематика, чтобы не сказать фиксация: обычный трюк слабенького AI, косящего под человеческий мозг.
Косметические влиятельницы обвиняли Шарабан-Мухлюева в однообразии и самоповторах («из книги в книгу герои борются с обстоятельствами или друг с другом, а потом чего-то добиваются или нет») и еще в том, что он уже два века «не торт».
Писатель отвечал старушкам в том смысле, что они дуры, склонные к ожирению и без кондитерских добавок.
Писатель многословно и язвительно горячился:
– Одно и то же? В моих книгах? Это, знаете, как пустить собаку на вернисаж. Она обойдет все картины и скажет: «Ну что такое, везде одно масло! Я по три раза понюхала – тут масло, и тут масло, и тут тоже масло. Зачем столько раз одно и то же? Вот то ли дело на помойке при сосисочной фабрике! Говядинка! Баранинка! Свининка! Косточки! Кишочки! Разнообразие! Дивертисмент!»
Я это к тому, что картины рисуют не для собак, и если какая-то любопытная сука забрела на вернисаж, ей лучше не предъявлять претензии художнику, а вернуться на свою помойку духа… Вот только эта сука все равно будет ходить на вернисаж, вынюхивать свои сучьи запахи – и, естественно, гадить в углу…
Но в последних интервью уже чувствовалось равнодушное величие бронзового классика (или заменившей его нейросети):
– Э-э-э, если я правильно понял вопрос… Как вы, наверное, слышали, я друг парадоксов, поэтому мне нравится, когда у меня сосут с песнями. Утомляет только, что песни уже третий век те же самые – мол, не торт.
Да почему же это не торт? Вы, наверное, сплевываете. А надо сглатывать. Но все-таки я верю, что со временем вы научитесь, как и предыдущие семь поколений.
Так что не буду пока списывать вас со счета."

В сартире лучше нарисовано

читайте Азимова и иже с ним

Четкий писатель. Он, может, и пишет хуфню иногда, но его уже можно считать великим за такие книги, как «Числа», «Чапаев и Пустота», «Священная книга оборотня» и прочее