Возможно ли не потерять индивидуальность, являясь частью общества?

в обществе все стадо. индивидуальностей там - расстркливают или на крест сажают.

запросто станешь одним из толпы

Обществу только это и надо.

Индивидуальность от латинского, которое впереводе означает - неделимое, особь.. . Самое интересное, что это понятие можно рассмотреть с двух позиций - как особь и как неделимое.. . Со стороны "особь" - это эгоистичная индивидуальность, которая живет ради себя. Со стороны "неделимое" - это когда ощущаешь себя как одно целое с обществом.. . То что некоторые считают как "стадо" - это эгоистичный человек и этот человек считает себя "особью", но он до конца не сможет реализовать свою индивидуальность, хотя всю жизнь будет себя ей считать. Такие "особи" используют закон - разделяй и вляствуй, потому что каждый в обществе считает себя отдельным от него, пытается почувствовать себя "особью", но именно это и разделяет. Настоящая и полная реализация индивидуальности происходит именно в понятии "неделимое" и если бы это прочувствовал каждый и жил ради других, то индивидуальность каждого в понятии "неделимом" работала бы для всех.. . это нужно прочувствовать. Удачи)))

Индивидуальность это одна из главных ценностей человека. Её нужно беречь и не подаваться давлению общества.

Можно, но очень сложно ...

общество и есть все мы-люди. каждый из людей индивидуален и нельзя потерять индивидуальность (это как умереть).

можно даже и не являясь

Самая высокая цель мирского сообщества — оберегать семью, одино­чество и дружбу. “Домашнее счастье, — сказал док­тор Джонсон, — цель всех человеческих хлопот”. Если говорить об естественном порядке (ordo naturale), достойнее всего на свете веселая беседа за столом, или друзья, философствующие за круж­кой пива, или человек, читающий книгу в одиноче­стве; экономика, политика, законы, армии, учрежде­ния — пустое место, суета сует, если они всему это­му не служат. ..Столь популярное слово “член” (скажем, член ка­кой-нибудь партии или какого-нибудь общества) вос­ходит к апостолу Павлу и значит совсем не то, о чем думал он. Под “членами” он подразумевал, так сказать, “органы”, которые, как всем известно, вы­полняют разные функции, причем одни из этих фун­кций важнее других. В этом смысле “членами клу­ба” следовало бы назвать и джентльменов, и слуг вместе. Солдаты в строю — никак не “члены”, не “органы”. Но мы, я боюсь, говорим о принадлежно­сти к Церкви, о “членстве” в ней, совсем не так, как Павел; мы имеем в виду нечто вроде однородного коллектива. Чтобы все это стало яснее, возьмем ти­пичное “тело” — семью. Дедушка, мать, взрослый сын, внучка, собака, кошка — именно члены семьи, но никак не члены коллектива. Они не заменяют друг друга. Каждый из них — как бы особый вид. Мать и дочь — не только два человека, они — разные люди. Отец и дед отличаются один от другого, как кошка от собаки. Взрослый, да и не взрослый сын — отдельное королевство, исключив кого-то из се­мьи, вы не просто уменьшите ее, вы ее искалечите. Смутная тяга к такому сообществу порождает, среди прочего, нашу любовь к книгам типа “Ветра в ивах”; неразлучная троица — Крот, Крыс, Барсук — это именно то единение совершенно разных лич­ностей, которое спасает и от одиночества, и от кол­лектива. Дружба Пиквика с Сэмом Уэллером, Дика Свивеллера с Маркизой радует нас по той же самой причине. ..Заключенный теряет имя и получает номер. Это — крайняя точка коллективизма. Но и член семьи теряет имя. Он — просто “дед”, просто “отец”. Так смыкаются крайности. Утрата имени и там, и тут напоминает о том, что не одна, а две вещи противоположны одиноче­ству.... Я не думаю, что Бог создал демократический мир. Он поставил родителей над ребенком, мужа над женой, ученого над невеждой, человека — над животным. Если бы человек не пал, патриархальное единовластие было бы и впрямь лучше всего. Но мы грешны, и потому, как сказал лорд Эктон, “всякая власть развращает, абсолют­ная власть развращает абсолютно”....христианская жизнь защищает личность от коллектива, не изолируя ее, но включая в мистичес­кое тело Христово. Различие между ними поистине безмерно. Самый жалкий из христиан принадлежит вечности. Церковь переживет Вселенную, и каждый член ее — тоже. Мы мало слышим об этом теперь... Когда не будет ни учрежде­ний, ни наций, ни культур, каждый из нас будет по-прежнему жив. Бессмертие обещано нам. Христос принял смерть не ради государств и об­ществ, а ради людей. В этом смысле христианство утверждает поистине немыслимый индивидуализм. Но не индивидуум разделит победу Христа над смертью. Ее разделит мистическое тело. Лишь от­вергнув естественное “я”, а на суровом языке Пи­сания — распяв его, мы получаем пропуск в веч­ность. То, что не умрет, не воскреснет. Так разре­шает наша вера противоречие между индивидуализ­мом и коллективизмом. Стороннему человеку это может показаться диким и несообразным. Как био­логическое явление со своей, эгоистичной волей, мы не значим буквально ничего; как члены Тела Хрис­това, мы — живые камни, и сохраним в вечности самую свою сущность, вспоминая галактики, слов­но старые сказки.
Можно сказать об этом иначе. Личность бес­смертна и суверенна; но человек не начинается с личности. Индивидуализм, с которого мы и впрямь начинаем, только слабая тень, только пародия на нее. Личность — далеко впереди всех нас (не смею ска­зать, насколько) . Ключ к ней — не в нас самих.

Возможно. Для обратного надо много поработать над собой.

Да - это то, что большевики сделали с народом.

На фиг нужна индивидуальность. Лучшее общество, то где все люди выглядят одинаково, одеваются одинаково, думают одинаково, и живут одинаково. А лучше армии, никто ещё ничего не придумал.

общество состоит из индивидуальностей, только уж так принято что люди (в обществе в т. ч. ) влияют друг на друга, тем самым добавляя друг другу какие то качества. Сложность в определении нужности определенных качеств, и принятии или неринятии их.