Делают ли животным ПГД? (при импланционый генетический анализ)

.Генетика пришла в Россию поздно. Очень поздно. Только в 1913 году в Петербургском университете стали читать – впервые в стране – курс генетики. Только в 1919-м была основана кафедра. Тоже первая в стране.

Однако у мировой генетики изначально были «петербургские гены» . Первый официально признанный предшественник отца генетики Менделя, Йозеф Готлиб Кельрейтер, работал в петербургском Аптекарском огороде. Биолог Иван Шмальгаузен еще в 1884 году цитировал Менделя, которого человечество не спешило оценить по заслугам аж до 1900 года, когда его законы были переоткрыты. Биолог Сергей Коржинский, в 1899 году создавший теорию гетерогенеза, был фактически предшественником голландца де Фриза с его мутационной теорией.

Россия, как водится, долго запрягала, зато потом рванула так, что спустя 10 лет после открытия кафедры мир считался с российскими генетиками. Создатель университетской кафедры Юрий Филипченко переписывался с автором хромосомной теории наследственности Морганом. Ученик Моргана Меллер, в будущем – нобелевский лауреат, преподавал здесь, на кафедре (у нынешнего завкафедрой Сергея Георгиевича Инге-Вечтомова хранятся таблицы, изготовленные самим Меллером для лекций) . Зубра в генетике Николая Тимофеева-Ресовского вторая мировая война застала в Германии, где он работал по приглашению.

Командированного в 1927 году в США Феодосия Добжанского американцы называли «генетик номер один» . В Россию он не вернулся. Зато избежал участи многих – Н. И. Вавилова (арестован, погиб в тюрьме) ; зав. кафедрой генетики растений Г. Д. Карпетченко (расстрелян) ; первого российского цитолога Г. А. Левитского (умер в тюрьме).. . Перечислять долго – лучше отослать к книге «Репрессированная наука» .

Когда с 1948 года в СССР стали искоренять генетику, «продажную девку империализма» , с учеными обходились уже мягче. Всего лишь выгоняли из университетов. Как, например, выдающегося генетика Михаила Лобашева, с которого Каверин писал Саньку Григорьева из «Двух капитанов» .

Российскую генетику спас октябрьский пленум ЦК КПСС 1964 года, снявший Хрущева, а с ним и Лысенко. Но до того науку спасали сами ученые – очень изобретательно. Скажем, преподаватель ЛГУ Василий Федоров, читая курс «Критика хромосомной теории наследственности» , начинал так: «Как учил нас великий Ленин, чтобы спорить – надо знать. Поэтому давайте узнаем эту теорию...» .

Но больше всего российской генетике помогла выстоять сама генетика. Есть в ней такой термин – «принцип основателя» : когда популяцию изначально основывают немногие особи, с небольшим разнообразием генотипов, а в дальнейшем популяция обогащается, принимая другие генотипы. Образно говоря, в Университете сложился свой «принцип основателя» – вернувшегося на кафедру в 1957 году М. Е. Лобашева: он приглашал для чтения лекций сохранившихся специалистов в разных областях генетики («недобитых морганистов») , приверженцев разных теорий, обладателей разных точек зрения, – чтобы «обогатить науку» .

Сейчас у кафедры пять лабораторий: физиологической генетики, генетики растений, генетики животных, генной и клеточной инженерии растений, биохимической генетики. И два адреса: в доме во дворе главного здания Университета на В. О. и в Старом Петергофе. Если внимательно читать таблички, увидите и такую: «Российская Академия наук. Институт общей генетики им. Н. И. Вавилова. Санкт-Петербургский филиал» . То есть это не только университетская кафедра. Это учреждение в системе Академии наук. Единственное такого рода в Петербурге.

ьщжно сделать договорившись с ггенетиками, на животных просто обращают меньше внимания