Кто первый представил Россию в виде медведя?

Первой монографией, специально уделившей значительное место описанию Московии, была книга Матвея Меховского (Maciej Miechowita; 1457—1523) “Трактат о двух Сарматиях” (“Tractatus de duabus Sarmatis Europiana et Asiana…”), изданная в Кракове в 1517 г. Медведь в ней отмечен лишь как один из многих других животных. Однако образ этого лесного хищника — самого крупного для Восточной Европы — уже тогда стал обретать демонические черты. Одна из рукописей, приписываемых Яну из Глогова (Jan z Gl⁄ogowa; †1507), — “Introductorium cosmographiae” — содержит аллегорическое изображение Европы в виде дракона, которому противостоит медведь-Азия, на котором написаны названия стран, среди которых Московия занимает центральное положение.

С другой стороны, немецкий исследователь Ханс Лемберг, специально занимавшийся вопросом выявления истоков сращивания медвежьего образа с Россией, отмечал, что для европейцев страна считалась северной. А для этой географической координаты естественным был образ северного животного — медведя (ср. греч. α′ρκτος / α′ρκος — ύто и север, и медведь) 14. Ведь и Полярная звезда, важнейший ориентир для определения сторон света в нашем полушарии, входит в созвездие Малая Медведица (α Малой Медведицы) и до сих точно указывает на Север, для которого у средневекового европейца был припасен сонм отрицательных ассоциаций. Лемберг указывал на книгу аллегорий бенедиктинца Иеронима Лауретуса, впервые изданную в 1570 г. и ставшую классической для эпохи барокко, где Север — средоточие зла, прегрешений и нечисти, а символом его выступает медведь15.

Непреложным фактом может считаться то, что позднее поставки дрессированных медведей в Европу производились преимущественно из Московии, отчего этот хищник стал прочно с ней ассоциироваться16. В частности, английские материалы XVI—XVII вв. хорошо это демонстрируют17. Демонстрируя на ярмарке кровожадное лохматое чудище, зрителю твердили, что это настоящий — “московитский” — медведь. В Англии это превратилось в устойчивую традицию, которая в XVIII в. фиксируется в прессе как рекламный слоган. Так, 30 ноября 1749 г. “Кембриджская хроника” печатает объявление, приглашающее посмотреть на травлю “великого московитского медведя” (the Great Muscovy Bear)18. Во второй половине XVIII в. метафора “русского медведя” успешно перекочевала в разряд политических категорий. Однако вернемся в XVI век.

Уже на самых первых географических картах Московии медведь выступал анималистическим маркером восточноевропейской окраины. Он встречается уже на “Морской карте”, составленной и откомментированной шведским священником Олаусом Магнусом (Olaus Magnus; 1490—1557) в 1539 г. 19 Позднее, в 1555 г. , он опубликовал трактат “История северных народов” (“Historia de Gentibus Septentrionalibus”), выдержавший в последующее столетие 25 изданий на всех европейских языках20. В этой книге присутствует немало “медвежьих” сюжетов и иллюстраций: описаны и изображены белые медведи, сбор медведями меда и охота, упоминаются люди в медвежьих шкурах21. Однако это еще только северные, но не “русские” медведи. Тем не менее именно с русскими оказался связан сюжет о медвежьих поводырях: “русские и литовцы, храбрые и воинственные народы, самые близкие соседи шведов и готов на Востоке, находят особое удовольствие, имея диких зверей, которых приручают так, что они слепо повинуются их малейшему знаку”22. Вероятно, в XVI в. по Европе бродило немало дрессированных медведей, вызывавших и любопытство, и страх23. Олаус Магнус пересказал популярный слух, что скоморохи с медведями, наводнившие Европу, являются шпионами московского великого князя24.

Конечно один ответ - буржуи, они как повидали нашу зиму и наших медведей, так оно и пошло: Если в фильме (буржуазном) пошло о россии, то обязательно это будет зимой, это му же и учат они своих детей.