Помогите нерадивой студнтке, пожалуйста!

только если вот столько:

Владимир Михневич "Язвы Петербурга"

Рассуждение о разгуле преступности, беззаконии и падении нравов в наше время давно стало общем местом в гневных филиппиках, звучащих из уст людей, исповедующих самые разные принципы. Оно и понятно – стоит раскрыть первую попавшуюся в руки газету, стоит включить новости, как глаза немедленно упираются, а уши заполняются всевозможными «криминальными хрониками» . Да что там пресса, половина издаваемой литературной продукции – детективы да криминальные боевики. Да что там детективы, стоит только выйти на улицу и внимательно осмотреться – сплошные попрошайки, проститутки и хорошо еще, если террорист вам не попадется.
Сторонники свободного рынка и престарелые коммунисты, империалисты и анархисты, атеисты и адепты всех известных современной России религий сходятся в одном: так жить нельзя. И примерно три четверти безапелляционно к этому добавляют: раньше жили лучше. Немного, правда, расходясь, когда именно – при Ярославе Мудром, в царской России или при Сталине.
Варианты с Ярославом Мудрым и Сталиным не столь популярны и требуют специального и отдельного рассмотрения, а вот пройтись по царской России и взглянуть на нее глазами современника мы можем прямо сейчас. Владимир Осипович Михневич – солидный журналист, работавший в петербургской прессе как раз в ту пору, которая чаще всего превозносится как «золотое время» страны и монархии. Вторая половина девятнадцатого века: крепостное право уже отменили, пышным цветом расцветает капитализм, пишут Тургенев, Достоевский, а потом и Чехов.
«Не красота ли? » - спрашиваем мы. - «Отнюдь» , - отвечает нам Владимир Михневич и начинает перечислять все то же, что и мы тремя абзацами выше: преступность, падение нравов, нищенство, проституция, добавляя к списку еще и упадок в литературе, мрачное наследие крепостного права и тревожные настроения по поводу террористических выходок народовольцев. Знакомая картина, не правда ли?
Получается, что современники «золотого времени» Российской империи охотнее проассоциировали бы свою эпоху с «Петербургскими тайнами» , чем с радужной ностальгической картинкой всеобщего процветания, рисуемой воображением некоторых поклонников «старины» .
Впрочем, посвятив каждому из пунктов обстоятельный документальный очерк, автор предваряет свое шестисот с лишним страничное сочинение оптимистическим «вступлением» . В нем он объясняет, что хотя в современном ему настоящем все обстоит из рук вон плохо, не стоит искать панацеи в прошлом. Там все было еще хуже.