найдите вторую часть текста срочно!

Тяжелое дело, спасая человека, бежать через чужой, угрюмый лес, к
далекой реке Кальве, без дорог, без тропинок, выбирая путь только по солнцу,
которое неуклонно должно светить в левый край твоего глаза.
По пути приходилось обходить непролазную гущу, крутые овражки, сырые
болота. И если бы не строгое предупреждение Федосеева, я десять раз успел бы
сбиться и заблудиться, потому что частенько казалось мне, что солнце
солнцем, а я бегу назад, прямо к месту моей вчерашней ночевки.
Итак, упорно продвигался я вперед и вперед, изредка останавливаясь,
вытирая мокрый лоб. И гладил глупого Брутика, который, вероятно, от страха
катил за мной, не отставая и высунув длинный язык, печально глядел на меня
ничего не понимающими глазами.
Через час подул резкий ветер, серая мгла наглухо затянула небо.
Некоторое время солнце еще слабо обозначалось туманным и расплывчатым
пятном, потом и это пятно растаяло.
Я продвигался быстро и осторожно. Но через короткое время почувствовал,
что я начинаю плутать.
Небо надо мной сомкнулось хмурое, ровное. И не то что в левый, а даже в
оба глаза я не мог различить на нем ни малейшего просвета.
Прошло еще часа два. Солнца не было, Кальвы не было, сил не было, и
даже страха не было, а была только сильная жажда, усталость, и я наконец
повалился в тень, под кустом ольхи.
"И вот она жизнь, - закрыв глаза, думал я. - Живешь, ждешь, вот, мол,
придет какой-нибудь случай, приключение, тогда я.. . я.. . А что я? Там разбит
самолет. Туда ползет огонь. Там раненый летчик ждет помощи. А я, как колода,
лежу на траве и ничем помочь ему не в силах".
Звонкий свист пичужки раздался где-то совсем близко. Я вздрогнул.
Тук-тук! Тук-тук! - послышалось сверху. Я открыл глаза и почти над головой у
себя, на стволе толстого ясеня, увидел дятла.
И тут я увидел, что лес этот уже не глухой и не мертвый. Кружились над
поляной ромашек желтые и синие бабочки, блистали стрекозы, неумолчно трещали
кузнечики.
И не успел я приподняться, как мокрый, словно мочалка, Брутик кинулся
мне прямо на живот, подпрыгнул и затрясся, широко разбрасывая холодные
мелкие брызги. Он где-то успел выкупаться.
Я вскочил, бросился в кусты и радостно вскрикнул, потому что и всего-то
шагах в сорока от меня в блеске сумрачного дня катила свои серые воды
широкая река Кальва.

Тяжелое дело, спасая человека, бежать через чужой, угрюмый лес, к
далекой реке Кальве, без дорог, без тропинок, выбирая путь только по солнцу,
которое неуклонно должно светить в левый край твоего глаза.
По пути приходилось обходить непролазную гущу, крутые овражки, сырые
болота. И если бы не строгое предупреждение Федосеева, я десять раз успел бы
сбиться и заблудиться, потому что частенько казалось мне, что солнце
солнцем, а я бегу назад, прямо к месту моей вчерашней ночевки.
Итак, упорно продвигался я вперед и вперед, изредка останавливаясь,
вытирая мокрый лоб. И гладил глупого Брутика, который, вероятно, от страха
катил за мной, не отставая и высунув длинный язык, печально глядел на меня
ничего не понимающими глазами.
Через час подул резкий ветер, серая мгла наглухо затянула небо.
Некоторое время солнце еще слабо обозначалось туманным и расплывчатым
пятном, потом и это пятно растаяло.
Я продвигался быстро и осторожно. Но через короткое время почувствовал,
что я начинаю плутать.
Небо надо мной сомкнулось хмурое, ровное. И не то что в левый, а даже в
оба глаза я не мог различить на нем ни малейшего просвета.
Прошло еще часа два. Солнца не было, Кальвы не было, сил не было, и
даже страха не было, а была только сильная жажда, усталость, и я наконец
повалился в тень, под кустом ольхи.
"И вот она жизнь, - закрыв глаза, думал я. - Живешь, ждешь, вот, мол,
придет какой-нибудь случай, приключение, тогда я.. . я.. . А что я? Там разбит
самолет. Туда ползет огонь. Там раненый летчик ждет помощи. А я, как колода,
лежу на траве и ничем помочь ему не в силах".
Звонкий свист пичужки раздался где-то совсем близко. Я вздрогнул.
Тук-тук! Тук-тук! - послышалось сверху. Я открыл глаза и почти над головой у
себя, на стволе толстого ясеня, увидел дятла.
И тут я увидел, что лес этот уже не глухой и не мертвый. Кружились над
поляной ромашек желтые и синие бабочки, блистали стрекозы, неумолчно трещали
кузнечики.
И не успел я приподняться, как мокрый, словно мочалка, Брутик кинулся
мне прямо на живот, подпрыгнул и затрясся, широко разбрасывая холодные
мелкие брызги. Он где-то успел выкупаться.
Я вскочил, бросился в кусты и радостно вскрикнул, потому что и всего-то
шагах в сорока от меня в блеске сумрачного дня катила свои серые воды
широкая река Кальва.
Вотатаки! !
Я подошел к берегу и огляделся. Но ни справа, ни слева, ни на воде, ни
на берегу никого не было. Не было ни жилья, ни людей, не было ни рыбаков, ни
сплавщиков, ни косарей, ни охотников. Вероятно, я забрал очень круто в
сторону от того четвертого яра, на который должен был выйти по указу летчика
Федосеева.
Но на противоположном берегу, на опушке леса, не меньше чем за километр
отсюда, клубился дымок и там, возле маленького шалаша, стояла запряженная в
телегу лошадь.
Острый холодок пробежал по моему телу. Руки и шея покрылись мурашками,
плечи подернулись, как в лихорадке, когда я понял, что мне нужно будет
переплывать Кальву.
Я же плавал плохо. Правда, я мог переплыть пруд, тот, что лежал возле
завода, позади кирпичных сараев. Больше того, я мог переплыть его туда и
обратно. Но это только потому, что даже в самом глубоком его месте вода не
достигала мне выше подбородка.
Я стоял и молчал. По воде плыли щепки, ветки, куски сырой травы и
клочья жирной пены.
И я знал, что раз нужно, то я переплыву Кальву. Она не так широка,
чтобы я выбился из сил и задохнулся. Но я знал и то, что стоит мне на
мгновение растеряться, испугаться глубины, хлебнуть глоток воды - и я пойду
ко дну, как это со мной было однажды, год тому назад, на совсем неширокой
речонке Лугарке.
Я подошел к берегу, вынул из кармана тяжелый оловянный браунинг,
повертел его и швырнул в воду.
Браунинг - это игрушка, а теперь мне не до игры.
Еще раз посмотрел я на противоположный берег, зачерпнул пригоршню
холодной воды. Глотнул, чтобы успокоилось сердце. Несколько раз глубоко
вздохнул, шагнул в воду