Мы встретимся…. обязательно!
И этот "февральский" дождь
Смывает с дорог обстоятельства…
Мне снилось… Ты этого ждешь…
И где-нибудь. . на перекрестке. .
В огнях ослепленных зеркал
Я знаю… Ты мне улыбнешься,
Как долго тебя я искал?!… .
Разъедемся по касательной,
Но счастья частичку вернем…
Мы встретимся… обязательно!
Под этим волшебным дождем!
Ветер всегда любил здесь бродить, а дождь лил, не переставая. А она так часто сидела у окна и смотрела за приключениями ветра и за слезами дождя. Она была одна, но почему-то это не было ей в тягость. Ей вообще ничего не было в тягость, кроме одного. Но это одно было её единственным счастьем, но и это единственное так тяготило её. Никто никогда не смотрел на неё, как на обычного человека, никто никогда не обращался к ней по имени. Она вообще редко кому-то что-то говорила, потому что знала – её будут считать необычной. Снова. Точнее, как всегда.
А ветер гулял, пробиваясь сквозь форточку и путаясь в её волосах. Тоже необычных волосах. Она смотрела на небо необычными глазами, а душой чувствовала – всё равно она такая, как все. Ну почему же её считают чем-то необычным, почему некоторые называют её «чудом света» ? Почему же она всё равно не может этого понять? Это трудно понять, но всё равно она пыталась. Всю свою жизнь она пыталась понять свою «необычайность» , но у неё ничего не получалось. Никто не пытался помочь ей понять это, а только наоборот, толковали ей только о её необыкновенности.
Дождь шёл. Он тоже был обычным, каждодневным дождём, но она чувствовала, что он не обычный, а особенный. Каждое мгновение - особенное. А на самом деле обычное. Как всё сложно, но в то же время очень просто. Жизнь так устроена.
Больше не выносимо было смотреть на стекло, по которому текли слёзы дождя, и она встала. И каждый бы, кто увидел, как она встала, воскликнул бы: «Это необычайно!» . Но она не думала, что об этом скажут, она просто встала и вышла на улицу.
Дождь капал на её волосы, стекал по лицу, а редкие прохожие останавливались и смотрели на неё. Она всегда опускала глаза, когда на неё смотрели, но теперь она во все глаза глядела на прохожих, но они не могли идти дальше – они смотрели на неё и что-то шептали. Ей не было неловко, как обычно, просто она пошла вперёд, дождь заливал ей каплями лицо, вся её одежда вымокла, но она шла дальше, и даже не знала, куда. Она вспоминала свою жизнь, но не могла припомнить, когда же на неё так не смотрели. На неё смотрели всегда. Где бы она ни находилась. Она долго думала, что же причина этому всему, но знала это давно – просто боялась признаться себе. Другим она никогда ни в чём не признавалась, а себе иногда могла что-то сказать, оправдаться, но тогда чувствовала она себя неловко. А теперь, когда дождь лил ей на глаза, она пыталась сказать самой себе, что она поняла, поняла, наконец, в чём же дело. Она давно, очень, очень давно знала, что с ней происходит. Почему на неё все так смотрят, почему её никогда ещё не называли по имени.
Она не помнила своих родителей, у неё не было родных. Но даже её приёмные родители никогда не называли её по имени. А они, эти приёмные родители, взяли её сразу же, как только её поместили в детский дом. Там она не пробыла и одного дня – её сразу же взяли другие люди. Потому что она была необычной. Всю жизнь она несла этот крест. Всю жизнь, от рождения она была необычной. И до смерти такой и останется. Всю жизнь у неё не будет имени, каждый день в течение всей жизни она будет ловить на себе десятки, сотни, тысячи, миллионы взглядов, которые пытаются сказать: «Чудо» . Она не могла, да никогда и не смирится с тем, что она не такая, как все. Она никогда не убьёт свою безымянность, она никогда в жизни не познает счастья обычного человека.
