А как так вышло, что нынешняя вседозволенность и потакание инстинктам называется прогрессивностью +

Если человек позволяет себе жить, как животное и считает это прогрессом . Это не значит, что он развивается, как человек. А с чего Вы взяли, что это прогресс?

ну что ж, теперь перестанем инстинктивно замирать при змеином шипении, и начнём пачками дохнуть от укусов ))
дабы не скатиться к первобытным животным инстинктам .
и гордо цивилизованно умирать.?

безумие мира сегодняшнего.

стремление к свободе теперь называют "скатыванием в первобытные времена"?
чего еще в методичке у пропагандонов рпц интересного?
серебренники хоть вовремя платят?

Лиса моей осени, печаль души моей, истина листьев и холодной реки, я люблю тебя, и твои сто тысяч хвостов заметают время Отчизны, сырые спички ломаются бесполезно, только коверканная ругань останется и размазанная грязь свихнувшегося от пьянства боксера, балансирующего на левой ноге. Душа твоя негодует, нервная система плавится в вольтах от напряжения в гарцующих проводах, вот-вот разольется жидкий хаос, в глине утонет провинция Лимбург в королевстве Бельгии, короткие замыкания пройдут по цепи бенгальским огнем, и что тогда спросим: ты грешник, вот тебе пламенный подзатыльник, ты не грешник, вот тебе гречневый пряник… Ты даже не можешь представить, сколько событий происходит сейчас. На самом деле происходит буквально всё!

Старый комсомолец так и не сделался молодым вечно, сегодня его пальцы скрючены как ветки карагача, он носит на поясе шаль шерсти горной козы, он наливает молоко из бутылки от водки и вспоминает, как призывал спасаться от равнодушия работами в стройотрядах. Никогда не прощай людям подлости. Притаись в глуши лесопарка, и бей их в затылок серебряным молотком. Впрочем, прощай людям подлости, не таись в глуши лесопарка, не стереги прохожий затылок чтобы тюкнуть его молотком.

Если бы я умел думать, а лисица могла летать! Надев очки христианских учений, лисица видит: мир погряз в похоти и грехах. Лисице больно видеть булькающий вар гогочущих варваров и варвар, совокупляющихся и выдувающих пузыри бесплодия, лопающихся зловонием и плюющихся черным ядом. Лисице больно, чернобурка страдает. Никто не хочет исправлять мир греха, и лисица бросает прокламацию проклинающей клятвы, и смотрит на знамя, веруя, что его полощет дух Божий. Но то ли ветер, то ли сам дух – неясно – говорит ей: не спасайся от равнодушия, спасайся от страсти. Спасайся равнодушием, потому что не то важно, скольких грешников и сколько грехов ты осудишь, а то важно, сколько и скольким простишь. Потому что наказание за грех – смерть. Потому что награда за праведность – смерть. Будь у меня друзья, были бы и враги. Будь у меня сыновья, была б и большая мораль. Будь у меня семья, я знал бы, что плохо моим дочерям. Будь у меня война, я знал бы, кого убивать. Теперь, когда игры кончились, что сказать тебе? Я их все проиграл. Знаешь, это не больно, если не внушать себе, что это должно быть больно.

Больше того, я заметил, что если стать фиолетовым павианом и восседать на корточках на вершине утеса, даже если задумчиво смотреть вдаль, легко понять, что пейзаж сам по себе ничего не значит, и ты сам вкладываешь в него смысл. Так же и грех ничего не значит, пока ты не вкладываешь в него смысл. Но смысл вкладываешь только ты, так что тебе и страдать от грехов человечества, если считаешь, что от этого надо страдать. Президент бельгийского региона Валлония Марк Гильберт как-то в разговоре с командующим зоной спасения Валь-де-Самбром обмолвился: «Людей надо любить за грехи, потому что больше их не за что прощать». И поцеловал его в голубые гомосексуальные губы.