Готовит ли школа детей для жизни в реальном мире?

Мой настоящий отец был сердит на него. Мой настоящий отец, тот, которого я называю бедный отец, считал, что мой богатый отец грубо нарушал законы о детском труде, и что надо провести расследование. Мой образованный отец говорил мне, чтобы я потребовал то, что заслужил. Хотя бы 25 центов в час. Мой бедный отец говорил мне. Что если я не получу прибавку к жалованию, мне следовало немедленно уволиться. «Тебе не нужна эта чертова работа» – с негодованием сказал отец. В 8 утра, в субботу я подошел «с заднего» входа к дому Майка. Когда я вошел, отец Майка сказал:

«Садись и жди». А сам развернулся и исчез в своем крошечном офисе, рядом со спальней. Я осмотрелся и нигде не увидел Майка. Чувствуя себя неловко, я осторожно присел рядом с теми же самыми двумя женщинами, что были здесь 4 недели назад. Они улыбнулись и подвинулись, чтобы я сел удобнее. Прошло 45 минут, а я все торчал здесь. Две женщины, встретившись с отцом Майка, ушли полчаса назад. Был пожилой джентльмен, и тот ушел 20 минут назад. Дом был пуст, а я просиживал время в этой темной жилой комнате с устаревшей мебелью, а на дворе был прекрасный солнечный гавайский день. Я торчал здесь, ожидая разговора с этим типом, эксплуатирующим детей. Я слышал, как он шуршит в своем офисе, говорит по телефону, игнорируя меня. Я был готов убраться отсюда, но что-то меня останавливало. Прошло еще 15 минут, и вот, ровно в 9 из своего офиса вышел богатый отец. Ничего не сказал, а махнул мне рукой, приглашая в свой потрепанный офис.

«Я так понимаю – ты хочешь повышения жалования, в противном случае – уволишься» – сказал богатый отец и крутанулся на офисном стуле.

«Ну, вы же не соблюдаете со своей стороны нашу договоренность» – выпалил я, чуть не плача. Было страшновато для 9-летнего мальчишки выяснять отношения с взрослыми.

«Вы сказали, что станете учить меня, если я буду работать на вас. Я работал на вас, много работал. Я бросил бейсбол ради этого. А вы не держите свое слово. Вы ничему меня не научили. Вы обманщик. Все так в городе считают. Вы – жадный. Вы загребаете все деньги и вам плевать на ваших работников. Вы заставили меня ждать, не проявив ко мне никакого уважения. А лишь маленький мальчик, и я заслужил, чтобы со мной обращались лучше».

Богатый отец откинулся на спинку своего вращающегося стула. Подняв руки к подбородку, и чего-то уставился на меня. Казалось, он изучает меня. «Не плохо» – сказал он. «Меньше чем за месяц ты стал говорить, как большинство моих работников». «Чего?» – спросил я. Не понимая, что он подразумевает, я продолжал с обидой: «Я считал, что вы сдержите со своей стороны нашу договоренность и станете меня учить. А вместо этого вы хотите мучить меня? Это жестоко. Это очень жестоко».

«А я учу тебя» – тихо произнес богатый отец.

«Чему вы меня учите? Чему научили? Ничему!» – сердито сказал я. «Вы даже ни разу не разговаривали со мной, с того времени, как я согласился работать за гроши. 10 центов в час. Ха-ха! Я должен сообщить о вас куда следует. У нас есть законы о детском труде. Мой отец работает на правительство, он все расскажет кому нужно».

«Ух, ты!» – тихо сказал богатый отец. «А теперь ты говоришь, как и большинство людей, которые работают на меня. Люди, которых я уволил или они сами ушли».

«Так что вы теперь скажете?» – требовательно сказал я, маленько осмелев для своего возраста. «Вы лгали мне. Я на вас работал, а вы не сдержали своего слова. Вы ничему меня не научили».

«Откуда ты знаешь, что я тебя ничему не научил?» – тепло спросил богатый отец.

«Ну, вы ни разу не говорили со мной. Я работал 3 недели, а вы меня ничему не научили» – сказал я надувшись.

«А обучение означает разговоры и лекции?» – спросил богатый отец. «Ну, да» – ответил я.

«Вот так и учат в школе» – сказал он улыбаясь. «Но это не то, чему учит жизнь, а я бы сказал, что жизнь наилучший учитель. Большую часть времени жизнь не говорит с тобой. Школа жизни – это что-то типа толчков, которые ты ощущаешь со всех сторон. Каждый толчок – слово жизни: „Проснись. Я