«Обитатели эдемского сада не знали собственности. Запретный плод не был, как предполагают отдельные этнографы, ни психоактивным грибом, ни девственностью собственного чада. Скорее всего, это было обыкновенное яблоко. Сам акт срывания его с дерева, превращения «ничейного» в «чье-то» и был источником грехопадения.
Стопроцентный человек знает, что ничто не принадлежит ему – хотя бы потому, что он смертен. Он не собирает сокровищ там, где ржа истребит их. Стопроцентный ящер этого не ведает: программа присвоения – нелепого, алчного – обусловливает все его действия.
Никто из нас на все сто процентов ни человек, ни ящер. В жилах каждого из нас – смесь кровей. Там, где ящера мало, побеждает человек. Но бывает так, что ящера – больше...»
Илья Кормильцев.
Тогда, мне кажется, так:
