Возможно изобразить на стене темницы начинающееся за ней, чтобы рисунок понял узник, никогда не выходивший из подземелья?

Когда не останется ничего, кроме опилок и щепок, пила не перестанет пилить. Вот младенец хочет выйти из подчинения, вот ребенок выходит из повиновения, вот подросток отбился от рук, вот старый революционер Наган Револьверович Маузер вспоминает славные дни несмолкающей гражданской войны и красные пальцы Николаевского огня перебирают его лицо как саксофон свободы.

Простолюдины — граждане пресной воды — не усложняют простой тающий лёд вводными типа толстовского «Е.Б.Ж»: «если угодно будет Господу и живы будем, то почешем в затылке». Слепому пророку видна невидимая рука высшей власти. Агенты небесного царства, хитро сплетённые из лучей, воздуха и силовых линий могут надеть тебя как костюм, ты не заметишь […] даже когда будет поздно.

Бога нет, потому что все только и делают, что мешают ему существовать. Всё пропало уже давно, но два-три успеха тактических на фоне провала стратегической операции избавят тебя от бессонницы, потому что счастье, друг мой, это когда […] слон, вставший тебе на грудь, сменит ногу.

Мальвина учит: «О, неразумный, от рук отбившийся Буратино! В духовной слепоте своей ты не видишь другого, небесного Карабаса! С ним бессмысленно играть в игры. Но верь, что по окончании фильма по экрану проползут титры, это и есть изнанка, то есть, то, чем кино […] было на самом деле. Духовные сущности духовными способами перенесут титры твои на духовную флешку, загрузят в виде бессмертной программы, чтобы точнее просчитывать варианты мировых судеб».
«И я назову это раем?»
«Пчела назовет это роем. Она во власти его, и она власть его».

Юморист не прекращает шутить даже когда не до шуток. Твои передние мысли думают себя твоим умом, пока ты куришь на заднем дворе. Лезвие оспаривает нитки шва, проигравшие спор, расслабляются, совлекавшие воедино связи их развлекаются.

Виктория, выпей со мною вина «Изабелла». Паруснику скоро в путь, пороть мембрану между морем и небом, слышишь звон его рынды? Слышишь рыдания чаек? После смерти хабаровчане попадают во Владивосток. Это следует из наблюдения за пакетами в голых ветвях: их нежное колыхание на ветру устремляется к морю. Лишь колхозные аисты и бездуховные атеисты не видят в пакетах душ, а в колыхании полиэтилена — попыток вознесения к богу.

В стиснутом до звенящего звука в виске заборе здравого смысла есть кариозные дупла. Вокруг враги, я пробираюсь к оврагу, где электрические провода сварганят мне на варгане бред эоловой арфы. Вот ты и переместился в места отдыха, а отдыха нет. Пора возвращаться в бесперспективную перспективу проспекта шестидесяти лет октября. Впрочем, не новость, что нас воротит от игр патриотов.

Является ли вода мокрой? Являются ли волосы головой? Зачем нательное бельё ты не носишь швами наружу? Неприлично?! Бесполезное станет полезным, если избавит от вредного. Проклинать — значит вбивать клин до раскола. Проклясть — значит клясться не простить. Никогда.

Топоры, когда встречаются с непонятным, рубят его, потому что всё рубят. Вот и ты, стебливый шумер, стебаешься, потому что стебун. Стиль речей твоих — это аддикция типа пристрастия к сахару или соли. Забинтованная голова твоя обляпана и залеплена амплуа. Прежде, чем твой язык вылижет слово, ты прикладываешь его к властям. Неважно, что это твоя же власть. Важно, что ты — крысолов, и тоже во власти дудочки крысолова. Вязнут тяжкие мои сапоги в пресмыкающейся грязи.

«Дружественность ко всему живому
Должно в себе растить, чувство,
Свободное от вражды, недоверия, злости,
Вверх, вниз, вширь не знающее предела.
И когда ты стоишь, сидишь или ходишь,
И когда ты лежишь без сна — всё время
Сосредоточенно думай об этом,
Ибо это — высшее состояние в жизни.»

(Сутта-нипата, 138—143).

)))))))))))))

Нет.