Почему у нас вся семья ненавидит чужих людей?

Потому, что айзеры. Мы вас тоже очень "любим"

Зависть, глупость, несдержанность, проблемы с психикой.

Если человек меня ничем не задевает, то мне совершенно все равно пьяный он или нет. Чувство ненависти это очень сильно и таких людей у меня всего лишь несколько.

возлюби ближнего своего, такова заповедь. А вы? Соблюдаете заповеди?

потому что сами не достойны жить среди нормальных - а другие как раз живут.

Потому что тролль .

От зависти.

Если ты мусульманин, то тебе любой христианин будет ненавистен

Это ксенофобия. Классическая болезнь любых малых народов.
Не бойтесь, не обидим. Маленьких обижать - не в нашей ментальности.

а где вы россиян встречаете？наверно не в России живете, если так называете？ а если в России, то либо не жалуйтесь, либо не трепите себе нервы и езжайте, туда, где Вам будет комфортно）

Арестант-именинник, вставая поутру, ставил к образу свечку и молился; потом наряжался и заказывал себе обед. Покупалась говядина, рыба, делались сибирские пельмени; он наедался как вол, почти всегда один, редко приглашая товарищей разделить свою трапезу. Потом появлялось и вино: именинник напивался как стелька и непременно ходил по казармам, покачиваясь и спотыкаясь, стараясь показать всем, что он пьян, что он «гуляет», и тем заслужил всеобщее уважение. Везде в русском народе к пьяному чувствуется некоторая симпатия; в остроге же к загулявшему даже делались почтительны. В острожной гульбе был своего рода аристократизм. Развеселившись, арестант непременно нанимал музыку. Был в остроге один полячок из беглых солдат, очень гаденький, но игравший на скрипке и имевший при себе инструмент – все свое достояние. Ремесла он не имел никакого и тем только и промышлял, что нанимался к гуляющим играть веселые танцы. Должность его состояла в том, чтоб безотлучно следовать за своим пьяным хозяином из казармы в казарму и пилить на скрипке изо всей мочи. Часто на лице его являлась скука, тоска. Но окрик: «Играй, деньги взял!» – заставлял его снова пилить и пилить. Арестант, начиная гулять, мог быть твердо уверен, что если он уж очень напьется, то за ним непременно присмотрят, вовремя уложат спать и всегда куданибудь спрячут при появлении начальства, и все это совершенно бескорыстно. С своей стороны, унтер-офицер и инвалиды, жившие для порядка в остроге, могли быть тоже совершенно спокойны: пьяный не мог произвести никакого беспорядка. За ним смотрела вся казарма, и если б он зашумел, забунтовал – его бы тотчас же усмирили, даже просто связали бы. А потому низшее острожное начальство смотрело на пьянство сквозь пальцы, да и не хотело замечать. Оно очень хорошо знало, что не позволь вина, так будет и хуже. (ФМД, Записки из мертвого дома)

во всех семьях так