Как определяете, где в человеке твёрдость характера и принципиальность, а где просто «ослиное упрямство»?

Если человек мне симпатичен-он упорен... Если нет-упрям, как осел...)

По цели, к которой эти качества приложены.

излишняя принципиальность - как раз характерна для упертых ослов. настоящий ум гибок.

кто не упрям - тот не будет упорен в достижении личных целей.
или тебя лепят или ты лепишь.
кто не сопротивляется внешнему - тому не продвинуть свои цели.

упрямство - это сопротивление внешнему. а упорство - это преодоление внешнего сопротивления.

Мне кажется это одно и тоже))

демонстрация ослиного упрямства оканчивается обычно после демонстрации морковки.

В ходе общения.

Доброго вечера, Ириш)

Гордыня - вот ослиное упрямство, все остальное твердость характера. Доброе утро!)

С "ослиным упрямством" нельзя вступить в конструктивный диалог, ничего не воспринимается. Слышит только то, что хочет услышать. Бесит, прям... А твердость характера - хорошая черта, предполагает наличие.. логики. Гибкость и восприимчивость тоже никак не противоречат принципиальности. Там можно вопросы решать...

если настаиваю Я - это твердость... характера...
если другие - осляшничество...

твердость характера употребится на добрые дела.
упрямство будет пущено в эгоистических целях

Это не сложно. Наличие ума...

интуитивно и по делам, хуже только "баранья упёртость"

Штабс капитан Нестеров, Пётр Николаевич а не Генерал Бонч-Бруевич гнида, паскуда и предатель который слово офицера ни в грош не ставил, когда сам шалоболил разумеется. Должность занимал весьма солидную: генерал-квартирмейстер штаба 3-й армии Юго-Западного фронта. В переводе на современный язык это первый заместитель начальника штаба, отвечавший за вопросы боевой подготовки войск, их размещения и передвижения, мобилизационную готовность и, главное, разведку и контрразведку. А ещё у Михаила Дмитриевича был младший брат Владимир – весьма известный деятель большевистской партии и уже тогда – один из самых ближайших подручных господина Ульянова-Ленина. Такая вот пикантная деталь. Но вернёмся к воспоминаниям поручика Соколова: «Я особенно чётко запомнил разговор Бонч-Бруевича с группой лётчиков вечером 25 августа 1914 года в вестибюле Жолкиевского замка, где помещался в то время штаб 3-й армии. ..Мы выходили из отдела разведки и в вестибюле встретили Бонч-Бруевича, остановившего нас. Начавшийся разговор быстро принял обычное направление: Бонч-Бруевич стал нас упрекать в недобросовестном отношении к нашей работе, в том, что мы выдумываем всевозможные предлоги, чтобы не летать, в то время как австрийцы летают ежедневно. Мы знаем, что командующий армией генерал Рузский нашей работой доволен – о чём он неоднократно говорил – отмалчивались, но Пётр Николаевич не выдержал и стал возражать. Во время спора генерал Бонч-Бруевич, указывая на регулярные полёты австрийца, – это был Розенталь, – сказал:
– Вот летает, а вы только ушами хлопаете и на него смотрите.
– А что же мы можем сделать?
– Напасть на него!.. Дать бой!.. Мы на войне, не на манёврах!
– Но у нас нет оружия, что сделаешь с одними пистолетами Маузера?
– Это всё отговорки!.. Надо придумать способ атаки. А вы просто боитесь. Не хотите рискнуть!
Нестеров вспылил:
– Хорошо! Мы примем меры и остановим полёты австрийца.
– Какие же это вы меры примете? – насмешливо спросил Бонч-Бруевич. – Ведь это одни слова и втирание очков. Так я вам и поверил!
– Я даю вам честное слово русского офицера, ваше превосходительство, что этот австриец перестанет летать! – воскликнул глубоко оскорблённый Нестеров.
– Это как же? Что вы думаете предпринять?.. Помните, капитан (Нестеров носил звание штабс-капитана, но в офицерской среде при беседе вне строя приставку «штабс-» обычно было принято опускать. – В. В.), честным словом русского офицера нельзя бросаться, легкомысленно!
– Я, ваше превосходительство, никогда не давал повода обвинять меня в легкомыслии. Разрешите идти?»
Именно про таких паркетных генералов, как Бонч-Бруевич, в армии с издёвкой говорили: «Пятьдесят лет в строю – и ни дня в бою». Всю свою предшествующую (как и последующую) карьеру Бонч-Бруевич кантовался на должностях штабных и ни в одном бою за всю свою службу так и не побывал, заработав из ран лишь геморрой. По сути, Бонч-Бруевич откровенно спровоцировал Нестерова на самоубийственный полёт: иди и выполняй слово русского офицера безоружным или, если не выполнишь, пусти себе пулю в лоб, штабс-капитанишка...
При этом сам же генерал Бонч-Бруевич потом проговорится в своих мемуарах «Вся власть Советам», что «налёты вражеской авиации в те времена никого особо не пугали. Авиация больше занималась разведкой, бомбы бросались редко...». Да ещё и добавил в адрес Нестерова: «Мне этот авиатор, которого явно связывало офицерское звание, был больше чем симпатичен». Что ни слово, как мы видимо, то грубая ложь. И отношения у них были, мягко скажем, очень далёкие от взаимных симпатий. И слово русского офицера Пётр Нестеров не дал бы, тяготи его офицерское звание.
После этого разговора, вспоминал поручик Соколов, «мы сразу набросились на Нестерова»: «Как ты мог давать такое слово?! Мы знаем, что ты хочешь таранить австрийца – ведь погибнешь...».

вначале начале познай себя чтобы судиь о других

Твердость характера для меня - когда человек умеет отстаивать свои интересы. Он знает, где и как "надавить", иногда этим пользуется. Принципиальность - когда человек уже решил как надо поступать и уверенно настаивает на своем, уже не принимая во внимание другие мнения/факторы. Иногда важные. Его позиция останется той же во что бы то ни стало.
"Ослиное упрямство" - это когда у человека нет аргументов в пользу выбора своей позиции, но зато есть принципиальность.