Одна ночь. Ассоциации. Ваши мысли. Психологическое.

12 сентября 1941 по март 1943. «ДОРОГА ЖИЗНИ»
Камышеваха. Вечер. Пруд. Костёр … рыбалка
Костёр уже почти приготовил уху. Снедь вечерняя разложена на куске холста на траве. Нарезан ломтями хлеб. Помидоры, огурцы прям с грядки. Перья лука с кинзой вперемешку. И колбаса, конская. От Чингиз Хана.
Шорох в кустах. Выходит на поляну, под лунный свет старик.
- Доброго вечера, сынки! Не одарите ли щепоточкой махорки?
Протягиваю старику пачку «Примы».
- Вечер добрый! Уха готова! Иди к столу, старик.
- Да не удобно! У вас на скатёрке только два ломтя хлеба. – старик вынимает из пачки сигарету заскорузлым пальцем. Прикуривает от головешки взятой у костра.
- Поделимся! Хватит на всех! – Дед (мой друг. Звание Дед прилипло к нему намертво. Не за возраст, а за умение дать достойное объяснение почти на любой вопрос.), снимает котелок с костра. - Ухи много! Вдвоём нам всю не съесть! А утром, холодная, она утеряет свой волшебный вкус.
- Согласен! - старик жадно затянулся дымом сигареты. Из-за пазухи извлекает бутылку закупоренную пробкой свёрнутой из газеты. Выпустил из ноздрей дым. Прищурился.
- Токо вот уха не так вкусна без ста грамм. – он ставит бутылку рядом с ломтями хлеба.
Дед повернулся в мою сторону. Подмигнул. Потом взгляд на гостя.
- Старик! Твой ломоть хлеба на столе! У моего друга принцип! Когда пьёшь, не порть продуктом водки вкус!
- Всё! Уговорили! Только тогда весь хлеб твой! – старик смотрит на Деда. – У меня тот же принцип!
Дед вздохнул.
- Что ж! Тогда и стол ни к чему … мне же и ухи достаточно. Он достаёт из палатки два стакана хрустальных и кружку алюминиевую.
- Давай старик, налей по сто грамм! У нас тоже самогон. Собственный рецепт! – и вновь ныряет в палатку. Ставит рядом с бутылкой гостя ещё две. – Ну вот! Пожалуй, правда, многовато снеди на столе … - смотрит в мою сторону. – Или всё же отведаете ухи с гостем? – переводит взгляд на старика.
- Ну если под слова … - старик берёт кружку.
- Нет-нет! Негоже гостю пить из кружки военной. Это его! – указывает кивком подбородка на меня.
- А может всё же разрешите? – старик крепко сжимает ручку кружки. – Сегодня для меня больной день! Почему? Скажу, как только выпьем. И выпьем не чокаясь, молча. – старик встал. Встали непроизвольно и мы. Выпили. Старик наклонился, отщипнул от ломтя. Занюхал выпитое.
- Просите за вторжение к вам… но пить одному в такой день, я не в силах. Присядем.
Он вновь наполнил самогоном стаканы и кружку.
Мы молча заняли свои места. Ждём продолжения от старика. Я протянул ему пачку сигарет. Во тьме, еле заметная улыбка на лице гостя … он спиной к костру.
- Сынки, простите! У меня есть табак. – он достаёт из кармана пачку «Памир». – Но лучшая завязка для знакомства, сигарета. Вот и попросил у вас самосад. – он прикурил вновь от костра.
- Давайте выпьем за вкус жизни! – старик улыбнулся щербатым ртом. Мы сдвинули сосуды.
Вновь старик занюхал выпитое всё той же щепотью хлеба.
- Сегодня день, когда я начал понимать, какой вкус у Неё, у Жизни. – Старик жадно затянулся дымком «Памира» … выдув струйки дыма через ноздри, тяжко вздохнув, продолжил. – Сегодня… нет! Не сегодня … тридцать четыре назад годочка, открылась “Дорога жизни» в Ленинград … моя машина была шестой в колоне … - Он вновь понюхал щепоть хлеба.
- Я понял, что бы полюбить Жизнь, нужно всего лишь кусок хлеба в день и несколько глотков воды … пусть даже из лужи … Страшнее голода нет ничего на Свете. – он вновь наполнил самогоном стаканы и кружку …
Ужин закончили под крик петухов, с противоположного берега озера…
(Сентябрь, пятница 12 1975)

Елена Оледник

83 170

12.07.2018