Это совсем старость - когда уже совсем никому не пытаешься нравиться?

Когда уже совсем никому не пытаешься нравиться – это уже смерть (хана, каюк), это некое счастье (полное удовлетворение, насыщение всем). Но смертью (счастьем) можно лишь быть. На неё нельзя посмотреть со стороны. Её невозможно увидеть в зеркале как некое отражение. Она не имеет тени и не отражается в зеркале. Счастье «есть» только потому, что его «нет».
Смерть (когда уже совсем никому не пытаешься нравиться) – это (как бы) само зеркало.
Смерть поэтому абсолютно всегда с нами – между отражением и отражаемым.

Кто пытается нравиться и кому? Отражение с отражаемым пытаются нравиться друг другу. Две абсолютных копии друг друга пытаются нравиться друг другу. При этом, по сути, каждая копия (из двух) пытается нравиться самой себе. Ну, и как успехи в этом лукаво-увлекательном деле?
Нравить себя (=нравить-ся) другому – это (так или иначе) навязывать себя другому (=другого себе). Это искушать, соблазнять другого, просить, искать, стучать. Хлопать - одной (левой) рукой по другой (правой) руке.
А почему мы просим, ищем, стучим? Потому что у нас недостаток (отсутствие) этого представления (образа, веры), что мы нравимся. Мы (по сути) всегда в полной (абсолютной) неопределённости – нравимся мы или не нравимся (навязали мы себя другому или не навязали, совратили мы другого собой или не совратили, искусили или не искусили). И поэтому каждое очередное мгновение мы вынуждены спрашивать себя: «А нравимся ли мы другим?». Хотя, по сути, это вопрос звучит несколько иначе: «А нравимся ли мы самому себе?». У нас есть выбор из двух вариантов ответа. И мы стоим в мёртвой (насмерть, как скала) позиции Буриданова осла и умираем, так и не сделав выбора.

И вот тогда («к счастью») и наступает (долгожданная) пора, когда уже совсем никому не пытаешься нравиться. Необходимость мучительного (мучительно-сладкого и мучительно-горького) выбора исчезает. Отражаемое и отражение растворяются (друг в друге). Остаётся ничего (пустое место) – то, что мы абсолютно всегда и есть - "смерть". «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Воля в блаженном (=ни в сладком, ни в горьком) покое. Ни радости, ни горя, ни счастья, ни несчастья. Никого, ничего, нигде, никогда, низачем.

«Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет.»

Можно войти, побыть смертью (счастьем). Можно выйти – снова занять позицию Буриданова осла. Никто никого нигде никогда не держит.

«Не виноватая я! Он сам пришел!»

Это уже мудрость) И тут то, обычно, на тебя и налетают те, кому ты нравишься очень)

Можно не пытаться нравиться, но быть красивой.

это полоса

это успех

нет не старость, а разочарование

это ты борщ готовить не научилась

Самодостаточность.