Лев Толстой прав?++

Прав. А где у попов лицензия, выданная богом, на отпущение грехов?

Сто пудов прав против мракобесия массовых религий.

Тостой всегда прав.

Прав.
И не только в этом высказывании.
У него вообще истин много.
Ну вот, например, моё любимое:
По жизни человека, по делам его, как теперь, так и тогда никак нельзя узнать, православно-верующий он или нет. Даже напротив в большей части случаев: нравственная жизнь, честность, правдивость, доброта к людям встречались и встречаются чаще в людях неверующих. Напротив, признание своего православия и исполнение наглядное его обрядов большей частью встречается в людях безнравственных, жестоких, высокопоставленных, пользующихся насилием для своих похотей — богатства, гордости, сластолюбия.

Л. Н. к вере шёл, но в церьковь так и не вошёл, видно плохие собеседники (наставники ) попадались.

Нет, не прав. Он не учел того, что Бог сам возлагает на человека епитимью после исповеди. Если человек возвращается снова к прощенному греху, с каждым разом епитимья будет все тяжелее и тяжелее.

Прав.

Известный миру писатель, русский по рождению, православный по крещению и воспитанию своему, граф Толстой, в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно перед всеми отрекся от вскормившей и воспитавшей его матери, Церкви Православной, и посвятил свою литературную деятельность и данный ему от Бога талант на распространение в народе учений, противных Христу и Церкви, и на истребление в умах и сердцах людей веры отеческой, веры православной, которая утвердила вселенную, которою жили и спасались наши предки и которою доселе держалась и крепка была Русь Святая.

Вы не забывайте что Лев Толстой сам возомнил себя богом, написав свое евангелие, поэтому он и отрекся от церкви.

Прав и даже очень.

Толстой прав в том, что периодическое прощение грехов вредно и поощряет безнравственность, но исповедь - это не амнистия, для которой достаточно всего лишь обладать хорошей памятью, чтобы вспомнить все свои проступки. На греческом "исповедь" - "метаноя" буквально означает "перемена ума", "перемена образа мыслей". Православие учит, что без осознания своего духовного положения, без искреннего раскаяния, без изменения себя исповедь бессмысленна. Думаю, Толстой согласился бы с православным учением, если бы знал его на достаточно хорошем уровне, если бы простой народ, к которому он был так близок и на который он ориентировался, знал его и в реальной жизни отказался бы от распространенного тогда (да и сейчас тоже) двоеверия и, самое главное, если бы православные священники исполняли то, чему учат. Последний пункт особенно важен, так как скорее всего именно он сформировал первоначальное негативное восприятие Церкви, определившее его критический подход, априори лишившее его возможности принятия православия.

Вот что пишет Лев Толстой:
"То что я отрёкся от церкви, называющей себя Православной, это совершенно справедливо. Но отрёкся я не потому, что я восстал против Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желаю служить Ему. Прежде, чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я по некоторым признакам усомнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически церковь:
- теоретически я перечитал всё, что мог об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие;
- практически же - следовал в продолжении года всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы.
И я убедился, что учения церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения. Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю неизменно грубым, не соответствующим понятию о Боге и христианскому учению колдовством и кроме того нарушением самых прямых указаний Евангелия. В крещении младенцев вижу явное извращение всего того смысла, которое могло иметь крещение для взрослых, сознательно принимающих христианство; в совершении таинства брака над людьми, и в допущении разводов и в освящении браков разведённых вижу прямое нарушение и смысла и буквы евангельского учения. В периодическом прощении грехов на исповеди вижу вредный обман только поощряющий безнравственность и уничтожающий опасение перед согрешением. В елеосвящении также как и в миропомазании, вижу приёмы грубого колдовства, как и в почитании икон и мощей, как и во всех тех обрядах, молитвах, заклинаниях, которыми заполнен требник. Про Христа, выгнавшего из Храма быков, овец и продавцов, должны были говорить, что Он кощунствует. Если бы Он пришёл теперь и увидел то, что делается Его именем в церкви, то ещё с большим и более законным гневом, наверное, повыкидывал бы все эти ужасные антиминсы, и копья, и кресты, и чаши, и свечи, и иконы, и всё то, посредством чего они, колдуя, скрывают от людей Бога и Его учение. "

4 апреля 1901 года.
Полное собрание сочинений т. 34